— Юля, если поможете, я сто долларов заплачу, — пообещала я.

— Ой, ну что вы придумываете, — поморщилась она, — если увижу — и так позвоню, мне нетрудно.

И дверь с лязгом захлопнулась, оставив меня размышлять над парадоксами психологии.

Сложный человек Юля. Только недавно мы были на ты — и вот опять на вы. От нечего делать она вызывает ментов для разбуянившихся соседей. Однако смотри—ка — от халявных денег отказывается…

Я пожала плечами, методично обошла все квартиры в подъезде и оставила свои визитки, с обещанием ста баксов за помощь в обнаружении неуловимого бомжа. Правда, в половине квартир мне никто не открыл.

«Объявление на подъезд повесь», — посоветовал внутренний голос.

По его интонации прямо чувствовалось, что он считает себя очень умным, а меня же — олигофренкой.

«А вот и нет! Мы его только спугнем — думаешь, раз бомж, так и читать не умеет?» — злорадно сказала я, счастливая оттого что мне в кои-то веки удалось высмеять голос.

Он пристыжено заткнулся.

Я, празднуя победу, села в машину и понеслась к Насте в школу.

«Только если это бомж убил, черта с два он появится», — все же буркнул голос.

Я снисходительно промолчала.

Пусть потешится, птенчик, пусть…

В школе я села на уже ставший мне родным подоконник и принялась терпеливо ждать конца урока. Буквально через пять минут он зазвенел и детишки вывалились в коридор. Насти не было среди них.

Я, внутренне обмерев, пулей влетела в класс и закричала:

— Где Настя?

Настя с видом сиротки стояла около учительского стола и жалобно смотрела на меня наивными голубыми глазенками.

— А, это вы, тётя, — не предвещающим ничего хорошего голосом сказала учительница.

— Ну, что на этот раз стряслось? — буркнула я.

Учительница сняла очки и принялась протирать их бархоткой, при этом выговаривая мне.

— Ну во-первых — ребенок явился в школу совершенно неподготовленный. Мало того что учебники были взяты совершенно не те что надо — так она еще и домашние задания не сделала.

— Насчет домашних заданий и учебников — моя вина, — перебила я ее. — Не забывайте, я ведь мама молодая, всего второй день в этой должности!

— Далее, — продолжала женщина. — Эта девочка — совершенно невозможная хулиганка. Если вам неизвестно, то она организовала некое… сообщество.

— Что за сообщество? — непонимающе воззрилась я на Настеньку.

— «Потому что мы — бригада!» — тоненько, с расстановкой процитировала она.

— Да, бригада, банда в просторечии, — поджала губы учительница. — И они подкарауливают и бьют мальчиков. Сегодня избили Дениса Горенко, а ведь у него мама из городской администрации, не знаю, что теперь и будет!

— А чего он к нам в девчачий туалет зашел? — насупилась Настя.

— Надо было мне сказать, — раздраженно отмахнулась учительница.

Настя возмущенно открыла рот, но я успела ее пнуть под столом ногой. Слегка, я ж не зверь. Пока ребенок обижался, я повернулась к учительнице:

— Ладно, маму если что ко мне отошлите, разберусь. Еще что?

— Еще она научила детей стрелять шариками из жеваной бумаги!

— Безобразие, — неуверенно кивнула я, припоминая, как не так давно мы с Мультичком пили, вспоминали школьные годы, и подробно описывали процесс приготовления снарядов из бумаги и методы стрельбы. А Настя вроде как и спала в это время…

— Совершенно неуправляемый ребенок! — припечатала учительница.

— Хорошо, я приму меры насчет этого, — терпеливо пообещала я. — Мы можем идти?

— Идите, — поджала губы учительница, глядя на меня каким-то нехорошим взглядом.

Я ее не осуждала.

Настя — наказание Божие, я это еще вчера просекла.

Ехали домой мы в полном молчании. Я преувеличенно — внимательно смотрела на дорогу, Настя же ерзала на своем сидении, украдкой косясь на меня.

А я размышляла, как бы мне от нее поскорее избавиться, а?

— Тетя Маша, а Димка все равно сам виноват, — наконец печально сообщила она. — Мы уже на него жаловались Марине Александровне, а она головой покивала и все.

— То есть жаловались? — не поняла я. — Он же сегодня от вас за это получил!

— Так мы пожаловались, а она ему даже ничего не сказала, — вздохнула Настя.

— Ну а откуда ты знаешь, сказала она ему или нет?

— Так ведь он бы тогда перестал, — весьма логично заметила Настя. — А он не перестал. Вот поэтому нам и пришлось его отлупить.