Заря еще только окрашивала розовым небо цвета индиго, а Мик Тревис уже сел в свой «Корветт» и направился к обугленным останкам летнего дома Гэллоуэй. Он был так возбужден, что не замечал холода. После нескольких лет безуспешных поисков он наконец получил возможность осмотреть дом и территорию вокруг и найти доказательства, что Рик Конти был убит этими безжалостными женщинами.

До известной степени ему было приятно, что все эти женщины многого добились в жизни. Тем эффектнее и скандальнее будет их разоблачение. Он чувствовал себя судьей, который произнесет запоздалый приговор.

На горизонте уже поднялось бледное зимнее солнце, когда Мик остановил машину у пепелища. Все эти годы величественный дом стерегла целая армия охранников, но теперь все его бросили, и он стоял в уязвимом одиночестве, подобно старой голой шлюхе, у которой не осталось сил скрывать свои тайны.

Мик немного посидел в машине, вспоминая о своих многочисленных попытках попасть сюда. Каждый раз охрана грубо выдворяла его за ворота, но теперь сама природа дала ему шанс попробовать найти ключ к далекой тайне.

Однако прошла неделя, а Мик все еще безрезультатно копался в мусоре. Он устал, спина и руки болели, но он никак не желал отказаться от мысли, что правда спрятана где-то здесь и ждет, когда ее откроют.

Было уже почти темно, когда Мик опустился на колени там, где когда-то было патио. Направив луч своего фонарика вниз, он отодвинул несколько досок и начал рыться в золе. Внезапно совсем рядом что-то блеснуло, и сердце его забилось сильнее. Он медленно протянул руку к сверкнувшему предмету, поднял его и увидел в свете фонарика, что это золотой медальон, покрытый темными пятнами, напоминающими засохшую кровь.

Мик удовлетворенно хмыкнул. Наконец он обнаружил кое-что для подтверждения своих подозрений! Он интуитивно знал, что медальон принадлежал Мику Конти и что у него теперь есть оружие против четырех бессердечных убийц.

Он разглядывал медальон, соображая, как ему лучше поступить. Идею передать находку полиции он отбросил сразу: даже если им удастся установить, что засохшая кровь принадлежала Конти, конкретных доказательств его убийства все равно нет. Однако один вид этого медальона может подтолкнуть испуганную женщину к признанию!

Мик улыбнулся, аккуратно спрятал медальон в карман и направился к машине, на ходу придумывая последнюю главу этой истории.

Рейчел повесила трубку и повернулась к Брайану. По ее щекам текли слезы.

— Что случилось? — спросил он.

— Звонила кузина Йетта. Мой отец умирает. Брайан одевался, чтобы отправиться на работу, но отшвырнул рубашку, подошел к Рейчел и обнял.

— Господи, мне так жаль, Рейч…

Она прислонилась к его груди и долго рыдала. Ведь она так и не помирилась с родителями.

— Я еду домой, — хрипло сказала она. — Я должна увидеть своего отца.

— Ты уверена? А вдруг они тебя прогонят? Хотя… столько времени прошло.

Рейчел почувствовала озноб, какой-то внутренний холод.

— Теперь я им этого не позволю. Но я боюсь ехать одна. Поедем со мной, Брайан!

Последовала длинная пауза. Рейчел почувствовала, как Брайан отстранился от нее.

— Это не лучшая идея, — сказал он наконец. — Какое у меня право там быть?

— Ты мой муж. Это дает тебе право. Он отошел от нее и сел на кровать.

— Слушай, сейчас не время спорить. Я лучше останусь с детьми.

— Брайан, ты мне нужен! — взмолилась она, пытаясь заставить его понять.

Но он только смотрел на нее без всякого выражения, как будто ему была безразлична терзающая ее боль.

— Как ты можешь так поступать?! — в отчаянии воскликнула Рейчел.

— Черт, а чего ты ждала? Я даже никогда не видел твоего отца — и теперь вдруг появлюсь у его смертного одра.

— Но это не имеет никакого отношения к моему отцу. Сделай это для меня, Брайан!

Он покачал головой:

— Прости, Рейч, не могу.

Он резко схватил рубашку и ушел в ванную, а она осталась одна, уверенная, что их прекрасной любви больше не существует.

Через несколько часов Рейчел вышла из подземки и долго стояла, пораженная таким знакомым, но странно изменившимся видом Грэнд-Конкорс. Все было не так, как ей помнилось: дома выглядели более древними, по улице метался разгоняемый ветром мусор, в толпе не было видно знакомых лиц. Ей казалось, что она смотрит на знакомую картину сквозь грязные очки.