Ибша думал, что сопротивление египтян будет отчаянным. Но, к великому его удивлению, те покорно отступали.

Ханаанеи захватывали улицу за улицей, переулок за переулком и тщетно пытались нащупать врага, которого нужно было уничтожать. Но когда они останавливались, чтобы перевести дух, в то же самое мгновение на террасах и крышах оставшихся сзади домов возникали десятки египетских воинов, которые стрелами своих луков накрывали нападавших.

Египтяне били с короткого расстояния и очень точно, поэтому за несколько минут они уничтожили добрую половину ханаанской армии.

Оставшихся в живых ханаанеев охватила паника, и они, не дожидаясь приказа, начали предпринимать попытки выбираться из ловушки.

Но, повернув назад, они лицом к лицу столкнулись с двумя полками пикинеров, которые молча преградили им дорогу.

– Вперед! – проревел Ибша, пытаясь заставить себя забыть о боли, которую причинял ему впившийся в ногу дротик.

Схватка оказалась жестокой, но короткой. Лучники, продолжая осыпать ханаанеев градом стрел, вели стрельбу на поражение. А стена копий не давала уйти ни одному дезертиру.

– Не убивайте меня, я ваш союзник! – кричал обезумевший от ужаса Дэв. – Это мне вы обязаны своей победой!

Генерал Несмонту не счел нужным рассказать о своей тактике продажному вождю племени. И рыжий коротышка по-прежнему считал, что ему удастся ускользнуть, а потом прийти за вознаграждением за сотрудничество, но ход сражения не оставлял ему шансов на жизнь.

Ибше, генералу на час, пронзенному стрелами, еще хватило сил, чтобы вонзить меч в спину предателя Дэва…

Наконец настала тишина. На мгновение ее прервали возгласы последних оставшихся в живых ханаанеев, попытавшихся унести ноги. Но и их навеки успокоили египетские стрелы.

Египтяне и сами удивлялись той быстроте и легкости, с какой им удалось одержать победу.

– Да здравствует Несмонту! – закричал в порыве благодарности один пехотинец, и его крик был поддержан всей армией.

Старый генерал поздравил своих верных солдат с победой, похвалил их верность его приказу и хладнокровие.

– Что делать с ранеными? – после поздравлений спросил его адъютант.

– Их нужно выходить, а потом допросить.

Рухнув всем телом на Тринадцатилетнего, один из вождей спас его. Парень долгое время пролежал тихо, потому что вполне осознавал, что катастрофа ханаанской армии была сокрушительной. К тому же вылезти из-под трупа означало немедленно быть убитым самому.

Краешком глаза Тринадцатилетний рассматривал груды тел своих соплеменников, устилавших теперь главную улицу Сихема.

Но больше всего он переживал, что не сможет выполнить поручение Провозвестника и разочарует его.

Тринадцатилетний раздумывал, как ему лучше всего поступить… И тут судьба ему улыбнулась!

Прямо на него шла группа египетских офицеров, а во главе ее был его главный враг – Несмонту!

Генерал, прохаживаясь по улице, отдавал распоряжения… Вот он остановился… К нему наклонился один из адъютантов… Несмонту приказал сжечь останки погибших и произвести в городе дезинфекцию…

Еще несколько шагов, и командующий вражеской армией окажется рядом… И тогда… Тогда его победа обернется для него катастрофой, а жертвы ханаанеев – не напрасными!

Тринадцатилетний покрепче сжал рукоять своего кинжала. Сейчас он изо всей силы всадит его в грудь генерала.

Когда один из солдат стал оттаскивать в сторону прикрывавший Тринадцатилетнего труп, мальчишка рывком вскочил и, извернувшись как змея, нанес удар.

В то же мгновение жестокая боль пронзила его спину.

Его взгляд затуманился, но он все же пытался разглядеть Несмонту.

– Я… я убил тебя!

– Нет! – ответил генерал. – Это ты умираешь.

Тринадцатилетнего стошнило кровью, и взгляд его померк…

Заслонив генерала своим телом, адъютант спас своему командиру жизнь. Он подставил свою руку, и удар Тринадцатилетнего пришелся как раз по артерии. А в это время один из пикинеров вонзил свою пику в нападавшего.

– Мне уже несколько минут казалось, что там, под телом, кто-то елозит, – признался пикинер, довольный тем, что ему удалось обезвредить мятежника.

– За это тебе полагаются награда и повышение в чине, – объявил генерал. – Ну а этому желторотому бедолаге – небытие.

– Бедолаге? Ну нет, мой генерал, в этом я с вами не соглашусь! Это фанатик! – возразил адъютант, которому уже оказывал помощь военный медик. – Мы столкнулись с воинами тьмы, которые не останавливаются перед тем, что калечат души своих детей, внушая им только одну мысль – убивать!

Оказавшись снова в Мемфисе вместе с Виной и Шабом Бешеным, Провозвестник затаился.

Но с каждым часом его глаза все ярче разгорались кровавым огнем.