– Ханаанская армия только что полностью разбита, – в один из дней объявил он своим подчиненным. – Теперь настало время жестоких репрессий. Сесострис понял, что его враги способны объединиться, а значит, будущий мятеж может стать гораздо более масштабным. Поэтому теперь он сочтет своей задачей максимальную концентрацию войск в Сирийской Палестине. Ну а у нас развяжутся руки, и мы нанесем удар прямо в самое сердце Обеих Земель.

– Удалось ли выполнить свое задание Тринадцатилетнему? – спросила Бина, и голос ее странно задрожал.

– Не сомневаюсь, что он подчинился моему приказу, но результат мне пока неизвестен. Если Несмонту убит, то боевой дух египетской армии упадет. Пока этого нет. Зато погиб Ибша, и он больше не будет тебе докучать.

Кривая Глотка и остальные заговорщики, пришедшие вслед за Провозвестником в Мемфис, кто как мог, затаились. Большая их часть смешалась с торговцами и купцами. Все беспрепятственно прошли через посты стражи, потому что стражники искали главным образом оружие.

И все же найти то, что будет потом использовано воинами Провозвестника, стражники не смогли.

Взвыл противным голосом дикий кот.

После нескольких дней изнуряющего бега по лесам, болотам и степи Икер чувствовал, как его оставляют последние силы.

Если эта кошка спрыгнет с сухого дерева ему на спину, он погиб.

Он зло вцепился в свою палку и угрожающе потряс ею в воздухе.

Испугавшись, кот бросился наутек.

Вперед… Нужно двигаться вперед…

Царский Сын поднялся, ноги его двигались, словно сами по себе, привычно неся свою ношу.

Но и они в конце концов сдались…

Икер упал, вытянулся и… уснул.

Икера разбудило пение птиц.

В нескольких шагах от него блестело большое озеро, на котором росли лотосы.

Удивившись, что он все еще жив, Икер с удовольствием бросился в воду. Его охватила детская радость, он плескался и плавал. Нырнул, ухватился за стебель папируса, оторвал его и, зажав в зубах, поплыл к берегу. По языку потек сладкий сок… Лежа на песке, Икер жевал стебель и медленно возвращался к прежним надеждам…

И вдруг черная плотная туча закрыла от него солнце.

Сотни ворон слетелись отовсюду. И у каждой крепкий и острый клюв…

Вот одна из птиц отделилась от общего строя и спикировала на него. Удар ее клюва рассек Икеру руку. Вслед за первой вниз бросились еще десять… Икер вскочил на ноги и метнулся в кусты, стараясь там затаиться так, чтобы птицы о нем забыли.

Но птицы яростно каркали и не собирались убираться. Они кружили над своей жертвой, выгадывая момент для нападения.

Тогда Царский Сын стремительно выпрямился и запустил своей палкой в самую середину стаи.

Эта палка обладает магической силой, может быть, она сумеет рассеять опасность? Ведь вороны вредят душе и могут сглазить удачу!

От броска птицы бросились кто куда. Но тут же вернулись. Вот одна из них клюнула Икера в левое плечо, и оттуда брызнула кровь. Другая птица вцепилась ему в волосы и вырвала клок. Остальные в это время кружились и кричали.

Но вот хищницы стали описывать круги все шире и наконец улетели.

Палка упала к ногам Икера.

Опасаясь новой атаки, он поспешно ушел с этого проклятого места.

Пустыня не имела ни конца, ни края.

Красная выжженная земля, растрескавшаяся от раскаленного солнца. Иссохшие растения, умершие от жажды. Ни одного колодца.

В какой же стороне Египет?

Далеко, очень далеко… Пожалуй, не дойти…

В какую-то минуту Икеру показалось, что у него нет больше представления о том, где находятся стороны света, где горизонт, где небо и где земля… Надежды никакой. Только раскаленный зной и жажда. Да, вот и смерть пришла… Икер умрет совсем один, и над телом его никто не исполнит ритуала, никто не похоронит… Что ж, видимо, трагедия «Быстрого» – того корабля, на котором он был обречен смерти, – повторяется по воле богов. Но на этот раз спасительная волна не унесет его на остров КА, и никто не придет ему на помощь…

Глубоко погруженный в себя и не ощущавший больше ожогов беспощадного солнца, Икер сел в позу писца.

Смерть казалась ему теперь манящей и желанной, как выздоровление после тяжелой длительной болезни. Он с жадностью упивался ее дыханием, которое обволакивало его чудным ароматом, возвращением на родину после долгой ссылки, прохладой тихого вечера. Ему привиделось, будто он сидит у себя дома под навесом, журчат струи фонтана, он отдыхает после трудного дня…

Икер отрекается от борьбы. Тем более что она совершенно бесполезна…