– Мне тоже. – подтвердила первая, рассматривая зверька. Зверек того стоил.

– Ты бы лучше стреляла лучше, а то, как ты говоришь, не успеешь обсикаться, как будут у тебя в спине сидеть вот такие зубки, а то и побольше. – стала раззоряться третья, перезаряжая арбалет. Умная девочка.

– Ладно -ладно. – буркнула первая, делая то же.

Делали они это на ходу, и вскоре доехали до моего на горячую руку сделанного сюрприза.

– Та-а-а-ак! – протянула третья, закончив осмотр. Растак. – дополнил я

– Концевик. – продолжила она. Правильно. Вы угадали. Есть такое животное.

– Правильно. – отозвалась вторая. Они мысли не читают? – А что делать дальше будем? – Сухари и прокладки сушить.

– И что он тут делает? – спросила скорее воздух, чем кого-то, третья. Вас дожидается.

– Нас дожидается. – протранслировала первая.

– Дожидался. – поправила вторая.

Болтают много. Плохо. Могут втроем и меня заговорить, если потренируются.

– Ну и что делать будем? – спросила вторая. Она все еще озиралась в поисках меня. Первая, не слезая с седла, стала перекусывать. Свой человек.

– Счас подумаю. – ответила третья. «Ну-ну, ждем-с». – Сделаем так. Возвращаемся обратно, очень осторожно. Выйдем на опушку и там будем ждать этого говнючего проводника. А то не понятно, чьими соплями он захлебнулся…

– Лажа! – заорал я возмущенно, и кинул шарики, чтоб они, случайно, не растеряли стрелы стрельбой по кустам.

Посылки почти убедили меня в том, что это они и есть, но в целях отучения от обзывания я попривязывал их к деревьям.

Первой очнулась длинноногая. Обведя поляну мутным взором, она испугалась и прохрипела:

– Проводник Тивсол?

Я затянулся, из вежливости снял зеркальные очки, за которыми почти всегда прячу свой излишне проницательный взгляд, и солидно ответил:

– Предположим.

Некоторое время мы играли в гляделки, я – с удовольствием, а она – пытаясь понять, шучу ли я, или она на самом деле попала не в те руки или в не руки вовсе. Потом вмешалась вторая из вновь прибывших – начала стонать. Простонавшись, она взяла пример с первой и уставилась на меня, а я, само собой, – на нее. Чтоб не сидеть каменным истуканом, молча смотрящим в глаза (бывает, это пугает), я торжественно поздравил:

– С прибытием! – выбил пепел и добавил: – Я надеюсь, хорошо долетели, господин президент?

– Господи, он еще и сумасшедший! – беззвучно прошептала длинная, не догадываясь о моем отличном боковом зрении, пару десятков раз спасавшем мне незаменимые участки тела вроде носа.

– О дерьмо! Она еще и набожная!

Это, как и планировалось, произвело впечатление. Глаза длинной широко раскрылись. Аж настолько, что радужки стали видны целиком. Видно, она высматривала глаза на моих висках. Высматривание выглядело красиво. Жаль, мне не разрешают носить с собой ничего современнее каменного топора. Например видеозаписер. Первое место конкурса фотографий лучший снимок девушки года было бы моим.

– Эй, ты кто? – спросила вторая. Я окинул ее мрачным взглядом, издевательски пропустив большую грудь, но задержавшись на коротких мускулистых ногах, и продолжил молча открывать посылку. Посылки в контейнерах индивидуальной запаковки мне изредка присылает Скайрин. Паковал я их сам, но под присмотром Скайрина, и кроме табачку, ракеток, спирта и йода там есть противозачаточное, слабительное и рвотное. Они, конечно, мне нужны, но наивный Скайрин думает, наверно, что их ем я.

В этот раз пришло аж три посылки – видимо, в связи с наклевывающимися событиями. Патронов оказался небольшой избыток, и я достал из спинного кармана четыре больших магазина и стал неторопливо их снаряжать. В случае необходимости на ствол накручивается удлинитель, присоединяется приклад, и я имею небольшую штурмовую винтовочку. Правда, в случае такой необходимости я сразу, первой же очередью, достаю боевой вертолет и снимаю вооружение с него.

Драгоценный табачок был ссыпан в три больших и герметичных, как и все остальные, кармана. Аптечные карманы я тоже набил под клапана, отложив немного рвотного и слабительного для присутствующих.

Закончив разбирать посылки, я вытащил из них половину термитного заряда, засунул его в карман, подошел ко второй из вновь прибывших и приложил ее пальцы к замкам. Отшвырнул оба ящика. На землю и на спины трупов полился дождичек из металла. Радостно пронаблюдав взвивающиеся в чистый воздух вонючие струйки дыма, я пошел посмотреть, что на ноге у первой, еще не проснувшейся, вновьприбывшей делает повязка. Но мне попытались не дать:

– Эй ты, а ну не трогай ее! – заорали длинная и плотная, не заметив, видно, что я не тот человек, что легко отказывается от реализации задуманной гадости.

– Трогай-трогай! – разрешил хор первой и второй партии. В роль садиста влезать было лень и заткнуть пришлось просто угрозой:

– Молчать, враги прогрессирующей человечности! А то счас размножу методом обрезания веревочек.

– Ну пожалуйста, что она тебе сделала! – взмолилась плотная, явно желая оказаться на месте и в…э-э-э… состоянии подруги.