— Потому что только ты можешь это сделать. Юрий усмехнулся.

— Нельзя узнать, что произойдет, до тех пор, пока это не свершится, — ответил он.

Сдавленный крик разбудил Хулагара. Он мгновенно вскочил, схватил свою саблю и бросился в юрту кар-карта.

— Дурной сон? — спросил Хулагар. Джубади кивнул. Казалось, он был испуган. Хулагар посмотрел на стражников и приказал им отойти.

Взяв свечу, он поднес ее к углям в центре юрты, зажег и поставил на череп — мерки очень любили такие светильники. Поднявшись, он сел рядом с Джубади и накинул ему на плечи плащ.

— Пить, — прошептал кар-карт.

Хранитель щита подал своему господину кожаный бурдюк с перебродившим молоком. Джубади напился и отдал Хулагару. Тот тоже сделал глоток.

— Здесь — странное место, — вздохнул Джубади. — Вокруг лес, холод, дождь. В наших краях весна бы уже давно преобразила степь, трава бы золотилась под солнцем, радуя глаз, а здесь — темные деревья, вонь от оружия скота. Наши воины умирают, и солнечный свет даже не может обласкать их лиц.

— Скоро мы уйдем отсюда, — произнес Хулагар успокаивающим тоном.

Джубади устало кивнул и, стянув плащ, забрался под теплое войлочное одеяло.

— Помнишь, когда-то в дни нашей юности мой отец послал нас привезти карта фраков, чтобы достойно наказать его? Разразилась снежная буря, ты выкопал пещеру в снегу и убил своего коня, чтобы, забравшись в него, мы могли согреться. Это был твой первый конь, и расстаться с ним тебе было нелегко.

Хулагар с грустью посмотрел на огонь.

— Потом ты наградил меня.

— Но никакая награда не могла заменить тебе его.

— Вспомни, мой карт, что я спасал и свою жизнь. Не стоит придавать этому особого значения.

Хулагар отпил еще глоток, предложив бурдюк Джубади, но тот отказался.

— Что ты увидел во сне, мой карт? Что тебя так встревожило?

— Я видел черный флаг, — сказал Джубади, глядя в глаза своему щитоносцу.

— Это был всего лишь сон, — поспешно возразил Хулагар.

Джубади усмехнулся:

— И это я слышу от своего щитоносца!

— Если хочешь, можно послать за Шагой. Шаман растолкует твой сон лучше, чем я, — с улыбкой предложил Хулагар.

Джубади покачал головой: — Старый жулик до смерти перепугается, если узнает, что его кар-карт видел во сне черный флаг. А поскольку он никогда не умел держать язык за зубами, вскоре весь лагерь будет посвящен в этот секрет.

— Ты не хуже меня знаешь, что значит этот сон, — наконец сказал Хулагар.

— Сейчас я опять в обычном мире, и ужас не так силен, как несколько минут назад. — Он помолчал. — Думаешь, это предзнаменование?

— Возможно, мой карт, но любое предзнаменование прежде всего предупреждает нас о чем-то и совсем не означает, что это неизбежно случится.

— Но разве не рассказывают в легендах о тех героях, которые свернули с пути, увидев предзнаменование? Хотя, кто знает, может, если бы они не свернули, то и не встретили бы никакой опасности.

— Не знаю, мой карт. Это сложный вопрос. Джубади потянулся к бурдюку и сделал большой глоток.

— Сейчас мы уже проезжали бы к востоку от Карфагена, ехали бы по холмам, покрытым красными цветами… — мечтательно сказал кар-карт. — А вместо этого…

— Мы сделали то, что должны были сделать. И теперь уже невозможно ничего изменить.

Кар-карт кивнул и улегся, закинув за голову руки с тугими мускулами.

— Скот рассчитывал на легкую победу после тугар. — Тугары глупцы.

— Но они хорошие воины. Тебе-то я могу это сказать.

— Мне не нравится Музта. Он со всем соглашается. Похоже, в нем не осталось ни гордости, ни желания отомстить. По-моему, он чересчур молчалив.

— Поживем — увидим, — отозвался Джубади. — Если он полагает, что, расправившись со скотом, мы начнем войну с бантагами, оставив его в тылу, он жестоко ошибается.

— Мне казалось, что именно таковы твои планы.

— С нами отправятся молодые тугарские воины и красивые женщины. А что до всех остальных… — Он замолчал на мгновение. — Я не простил им Орки.

Он вздохнул и прикрыл глаза.

— Всегда ли верны предзнаменования?

— Это слишком тревожит тебя, — мягко сказа Хулагар.

. — Если бы тебе такое приснилось, ты бы не беспокоился?

Хулагар тихо рассмеялся:

— Запомни, мой карт: если ты умрешь, умру и я. Я останусь у твоей могилы. Так что надеюсь, ты проживешь еще очень долго.