Оливия передвинула на две клетки пешку, стоящую перед слоном на ферзевом фланге, а затем откинулась назад, наблюдая за реакцией противника.

Энтони знал гамбит, который она разыгрывала. Если он не воспрепятствует ее планам, то его фигуры лишатся свободы передвижения, что постепенно приведет к поражению.

— Белые выигрывают, — повторила Оливия.

— Неужели? — Он передвинул королевскую пешку на одну клетку вперед.

Оливия, не раздумывая, вывела коня на, королевском фланге.

— Белые обладают преимуществом, но я никогда не проигрываю, — заявила она. — Даже когда играю черными.

— Какая самоуверенная юная особа, — сказал он, делая ответный ход.

Игра продолжалась в молчании.

— Шах, — наконец произнесла Оливия, передвигая свою ладью. — И мат в три хода. Или ты хочешь доиграть до конца?

Энтони окинул доску взглядом. Он уже несколько ходов назад почувствовал, что проигрыш неминуем, хотя делал все возможное, чтобы избежать поражения. Но она перехитрила его. Отрицать бессмысленно. К его крайнему удивлению, проигрыш вызвал в нем раздражение.

Длинным изящным пальцем он опрокинул своего короля и, пристально глядя на нее, откинулся на стуле.

— Ты все еще считаешь меня самоуверенной? — спросила Оливия, не в силах скрыть

довольную улыбку.

— Я думаю, что имею право на матч-реванш, — ответил он, и глаза его озорно блеснули. В ее самодовольстве было что-то очень милое.

— Победитель определится в трех партиях, — тотчас ответила Оливия и принялась расставлять фигуры на доске.

Энтони посмотрел в окно. Ночная тьма рассеивалась. Скоро рассвет.

— Только не сейчас, — сказал он, вставая. — Мне пора. Оливия проследила за его взглядом.

— О да, ты прав. — В ее голосе сквозило разочарование. — Я уверена, что выиграю и черными.

— Посмотрим, мой цветок. — Энтони пальцем приподнял ее подбородок, а затем мгновенно поцеловал в губы. И прежде чем она успела ответить на поцелуй, прежде чем глаза ее затуманились, отстранился.

Оливия замерла в неподвижности. Сердце ее учащенно билось, и, несмотря на то что поцелуй был едва уловимым, она все еще ощущала его губы у себя на губах. Она не чувствовала ничего, кроме наслаждения.

— Следующий матч будет проходить на моей территории, — объявил он, направляясь к окну. — Майк с тобой свяжется, и ты будешь знать, что делать. — Он поднес пальцы к губам и послал ей воздушный поцелуй, а затем перелез через подоконник и исчез.

Оливия подошла к окну и посмотрела вниз. Ей показалось, что она видит, как он исчезает среди деревьев, но он двигался так быстро и бесшумно, что никакой уверенности у нее не было.

Неужели он думает, что она все бросит и по первому зову бегом помчится к нему? Неужели считает собственные планы важнее ее?

Конечно, считает. Что бы он там ни задумал, черт возьми! Можно дать голову на отсечение, что он задумал что-то опасное и незаконное.

Оливия вернулась к кровати, где среди скомканных простыней лежал сделанный его рукой набросок. При взгляде на него сердце у нее оборвалось: рисунок так и дышал чувственностью. Как будто каждое движение карандаша ласкало тело, которое он рисовал. Ей тут же вспомнилось ощущение его рук у нее на теле, когда они занимались любовью…

Оливия сунула листок с наброском между страницами Эсхила и забралась в постель. Рука ее скользнула под подушку и сжала платок Энтони. Она заснула, стиснув его в руке, как делала это каждую ночь после возвращения из волшебного сна на «Танцующем ветре».

– Вставай, лентяйка! — Фиби вбежала в комнату Оливии примерно час спустя после ухода пирата. Одной рукой она прижимала к груди младенца, а за другую руку держался ее старший сын. — У меня чудные новости!

Оливия заставила себя открыть глаза. Похоже, сегодня ей поспать не придется. Она растерянно заморгала, глядя на Фиби, в первую секунду не в силах понять, откуда та взялась. Но постепенно мир вокруг принял ясные очертания. Утреннее солнце, пение птиц, свежий запах травы, с которой испарялась ночная роса. Очаровательная улыбка Фиби и тихое гуканье младенца.

— Какие новости? — зевнув, пробормотала Оливия. Фиби загадочно улыбнулась:

— Отгадай. Даю тебе три попытки.

Сынишка выпустил ее руку и направился к комоду: он знал, что в шкатулке с драгоценностями у Оливии есть интересные блестящие предметы. Фиби проворно убрала ножницы и подушечку для булавок, прежде чем пухлые пальчики сына успели прикоснуться к ним. И тут ее взгляд упал на умывальник.

— Что это с губкой? — в изумлении воскликнула она. — Вся какая-то красная. Ты порезалась? — Фиби приподняла губку за уголок.