Что вызвало у него тревогу? Уж конечно, не их ночные игры. Он спал с лучшими шлюхами в христианском мире и, как бы ни была хороша Виктория в постели, мог со всей объективностью заявить, что она не обладает и половиной качеств большинства из них.

Он ни разу не видел ее поющей, играющей, декламирующей стихи или рисующей. Понятия не имел, знает ли она французский и насколько образована. Нет, она не воспользовалась ни одним из типично женских талантов, чтобы пленить его. И не выказала ни малейшего желания сделать это.

И все же она пленила его. Потому что не пыталась соблазнить при помощи искусственного флирта или произвести на него впечатление множеством своих талантов. Она была соблазнительна изнутри, и сама ее личность была так же интересна, как самые блестящие знания.

Виктория была личность. Это восхищало герцога, но не могло не тревожить. Женщины всегда служили ему развлечением и удовольствием, однако превыше всего для Байрона были дела.

Но вот он дружелюбно болтает с Викторией о своей работе и принимает ее помощь, вместо того чтобы отослать ее к себе, погладив по головке и пообещав заняться ею позже, и это представляется ему естественным.

Байрон осознал, что уже целую минуту не сводит глаз с Виктории, а она хмурится в ответ, едва заметная морщинка пролегла у нее между бровями. Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от дурного предчувствия.

– Мне только что пришло в голову, что вы великолепно выглядите сегодня.

Озабоченность на ее лице сменилась сухой улыбкой.

– Если это пришло вам в голову только что, значит, я выгляжу отнюдь не великолепно.

Байрон выгнул бровь и, успокоившись, снова вошел в безопасную роль соблазнителя.

– Ваш шарм заключается в легком намеке, а не в явной чувственности. Нужен острый ум, чтобы понять, как сильно это волнует.

– А если этого не понять? – В голосе ее звучала насмешка, и он ответил ей в тон:

– Ничего хорошего ждать не приходится. Того, кто не поймет, замучают мрачные мысли, и вы будете преследовать его даже во сне. – Байрон шагнул к Виктории и поймал ее в ловушку, опершись руками о полки по обеим сторонам от нее.

Виктория хотела откинуться назад, но не стала – нижний край лестницы приподнял подол ее платья. Тогда она наклонила голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Значит, вам повезло, вы настолько хитроумны, что не дали соблазнить себя.

– Очень повезло, – согласился он, приближаясь к ней маленькими шажками, так что Виктории ничего не оставалось, как отклониться назад. К тому времени, когда он оказался совсем рядом, задняя часть ее кринолина, прижатая к лестнице, опустилась, а передняя поднялась, доходя ей почти до плеч, так что руки ее оказались в ловушке позади этого широкого круга. Виктория не протестовала, лишь молча смотрела на него. Несмотря на поднятые обручи и корсет, Байрон видел, как участилось ее дыхание, и тело его встрепенулось в ответ.

Он провел пальцем тонкую, изящную линию от ее лба до кончика носа и не отнимал пальца. Виктория попыталась протянуть руку, но мешал кринолин.

– Дурацкое устройство, – произнес Байрон, – но и от него есть польза, как я вижу.

Она подняла голову.

– Вам нравится видеть меня беспомощной?

– Несомненно. – Его рука скользнула на ее затылок и обхватила мягкие локоны. Виктория закрыла глаза и раскрыла в ожидании губы. Дивная темная теплота наполнила его, плотская и успокаивающая в своей узнаваемости. Но даже когда он наклонил голову, чтобы накрыть ее ждущий рот, что-то внутри у него взбунтовалось.

– Ах, ваша светлость, в жизни не видала ничего ужаснее! Вот уж не думала, что доживу до такого времени, когда Рейберн-Корт превратится в... Ах!

Байрон медленно отвернулся от вспыхнувшей Виктории к некстати появившейся домоправительнице.

– Да, миссис Пибоди?

Впервые за то время, что он знал ее, миссис Пибоди не могла найти слов.– Я... Ах, я... я понятия не имела... – заикаясь проговорила она. – Но дело не в этом, ваша светлость. Я пришла вам сказать, потому что и мысли не могла допустить, что кто-то другой сообщит вам об этом. – Она глубоко втянула воздух. – Деревня горит!

И снова Виктория оказалась запертой с герцогом в карете без окон. Но на этот раз экипаж катился по аллее. И только потому, что она вцепилась мертвой хваткой в ремни, ее не подбрасывало, когда колеса внезапно попадали на рытвину или в яму.

От сидевшего напротив нее Рейберна исходило угрюмое напряжение. До тех пор пока миссис Пибоди не сообщила эту ужасную весть, Виктория представить себе не могла, что от слуг герцога можно добиться точного исполнения приказа. Но в считанные доли минуты после того, как Рейберн выбежал из библиотеки и загрохотал вниз по лестнице, выкрикивая приказания, точно безумный, он был закутан в многослойную одежду и втиснулся в карету.