Только когда Рейберн с улыбкой повернулся к ней, Виктория поняла, что остановилась.

– Ну? – спросил он.

– Чего вы ждете? Ведите дальше, прежде чем дождь примется всерьез.

Рейберн пустил лошадь шагом по направлению к нависающему над вересковой пустошью черному призраку башни.

Виктория не ощутила ни волнения, ни даже любопытства, однако пока они приближались к башне, у нее вновь появилось дурное предчувствие, которое она испытала накануне. Башня все меньше и меньше походила на постройку и все больше на ствол какого-то огромного каменного дерева, которое росло прямо из земли, из холма. Сооружение это было впечатляющих размеров, но в обрушившемся крепостном валу обнаружилось больше теней, чем должно было быть, больше провалов и вершин, чем можно было ожидать, учитывая его величину. Эта надменная твердыня словно бросала ей вызов, как бросала вызов окружающему пейзажу, возвышаясь на фоне затянутого тучами неба. И снова у нее появилось странное ощущение, что ответы – здесь, среди этих камней, только бы она могла, их понять. Эти камни и тени звали ее, но в то же время отталкивали.

Она невольно посмотрела на герцога, едущего впереди, и в голове у нее мелькнула мысль. Виктория попыталась прогнать ее, но мысль снова возвращалась.

Лошадиные копыта цокали по полузаросшим травой булыжникам, когда они поднимались по гребню к башне.

– Ее разрушили во время гражданской войны, – проговорил Рейберн. – Однако уже тогда она была необитаема целое столетие, но поскольку замок был не защищен, мои предки – сторонники короля – обосновались в Грачиной башне.

Виктория ничего не сказала, глядя на крепость и пытаясь предположить, какую брешь пробила пушка, а какую часть разрушило время. Когда они поднялись наверх, редкие капли дождя превратились в морось. Прямо перед ними поднималась квадратная башня, а немного в стороне появилась вторая каменная постройка, низкая и длинная, невидимая снизу из-за изгиба холма. Еще более удивительным оказалось то, что половина крыши этого строения была крыта соломой.

– Идите сюда, – сказал Рейберн и спешился, загадочно улыбаясь.

Он провел лошадь через дверной проем в низкой постройке, и копыто лошади тупо загрохотало, задев полускрытый камень. Виктория заглянула в полумрак, пытаясь рассмотреть, как велико расчищенное пространство внутри, но там было бы темно даже при безоблачном небе. Виктория спешилась и последовала за герцогом.

Виктория замешкалась в дверях, щурясь, а Байрон смотрел из дальнего угла комнаты. «Никогда не прыгнет в неведомое», – насмешливо подумал он, когда ее глаза наконец остановились на нем, и она завела лошадь внутрь.

– По-моему, вы говорили, что башня пустует уже двести лет, – произнесла Виктория, подходя к нему и оглядывая провисающую крышу.

Байрон взял повод ее лошади и привязал к коновязи рядом со своим.– Так и было. – Он ослабил подпруги и потрепал каждую лошадь по холке. – Но во время выпаса овец слишком велико было искушение использовать это строение как убежище для пастухов.

Рейберн жестом указал на противоположный конец комнаты, где виднелся круг кострища под отверстием в крыше, а к стене была придвинута койка.

– Ах! – сказала Виктория, скривив губы в усмешке. – Я половину жизни провела в деревне и только теперь поняла, что ничего не знаю о посевах, овцах и отелах, из которых состоит жизнь арендаторов в нашем поместье.

Байрон усмехнулся, представив себе Викторию в ночном одеянии, которая бежит в сарай посмотреть, как в первый раз ягнится отборное поколение овец, или отчаянно пытается спасти любимую кобылу.

– Не многие леди знают о таких вещах. И не все джентльмены. Зачастую даже те, у кого более пятисот акров земли.

Улыбка Виктории стала мягче, в ней появилось любопытство.

– Но вы знаете. Байрон пожал плечами.

– Я должен был чем-то заниматься в молодые годы, не только дебоширить, и поскольку двоюродный дед предоставил в мое распоряжение четыре мелких поместья, с удовольствием воспользовался этим. – Рейберн бросил на Викторию взгляд. – Пошли. Вы хотели посмотреть Грачиную башню, а пока видели только пристройку.– Охотно, – сказала Виктория, обмотав вокруг запястья подол своей длинной узкой юбки для верховой езды. – Позвольте спросить, сколькими поместьями владеет герцог Рейберн?

Байрон остановился и предложил ей руку.

– Девятью, включая Рейберн-Мэнор. Владею также несколькими кварталами в Лондоне и полудюжиной почти ничего не стоящих особняков в Бате. – Она легко положила руку, обмотанную шелком юбки, на его локоть, и ее кисть в мягкой замшевой перчатке осторожно легла на его запястье. – Земли все еще обширные, хотя только пять поместий остаются открытыми для меня.

– Вот как? А что случилось с остальными? – спросила Виктория, не отрывая взгляда от развалин башни.