– Какая шикарная идея! И как любезно это с вашей стороны, милорд! Разумеется, мы с удовольствием примем ваше предложение. Не так ли, Мэдди?

Мэдди с трудом выдавила улыбку.

– Я не сомневаюсь, что это будет превосходный вечер, милорд, и я благодарна за ваше приглашение, но, боюсь, я вынуждена отказаться. – Ошеломление, с которым уставились на нее три пары глаз, принесли Мэдди немалое злорадное удовольствие. – Видите ли, я не могу явиться на бал. Я не умею танцевать.

– Что?! – в один голос вскричали граф и Харкур. Потрясенное выражение на их лицах было чрезвычайно комичным, и даже Тристан, похоже, был ошарашен этим неожиданным признанием.

– На что же тратил твой дед все те деньги, которые я ему посылал, если он даже не удосужился обучить тебя необходимым для юной леди умениям? – возмутился Харкур. – Или ты скажешь, что не умеешь играть на фортепиано и ни разу в жизни не держала в руках кисть для акварели?

Уважение к памяти деда не позволило ей заявить при всех, что она ничего не знала о тех деньгах, которые присылал отец.

– Точный отчет о каждом франке я представить не могу, – тихо проговорила она. – Но, мне думается, большая часть денет ушла на взятки местным чиновникам, чтобы те молчали о том, что заклятый враг императора и гражданина Фуше нашел себе пристанище в Лионе. Что касается второго вашего вопроса, отец… Да, это правда. Я не умею играть на фортепиано, не умею ни петь, ни рисовать. Одним словом, я не владею ни одним из тех талантов, которые требуются светской леди в Англии. Поэтому, боюсь, ваши планы ввести меня в высший свет обречены на провал.

Калеб Харкур побагровел… Мэдди не могла сказать – от смущения или от гнева.

– Чушь, – проворчал он. – Все эти недостатки легко исправить. Я могу нанять лучших учителей в Лондоне.

– Матушка знает, к кому обратиться, сэр, – подхватил граф. – Сегодня же вечером я попрошу ее составить список.

– Благодарю вас, милорд. Я буду весьма признателен. В подобных делах я всецело доверяю мнению леди Урсулы.

Значит, мать графа… любимая мачеха Тристана… и таинственная леди Урсула одно и то же лицо?! Мэдди изумленно обводила взглядом своих собеседников. Кровь бешено стучала у нее в висках. Наконец-то она начинала кое-что понимать… Этот безумный план отца… неужели в нем был замешан и граф Рэнда?! Тристан как-то сказал ей, что согласился доставить ее в Англию потому, что Харкур спас его брата, когда тот находился в затруднительном положении. Боже! Неужели теперь этот граф в свою очередь вынужден помогать Харкуру ввести его дочь в высшее общество?

Тристан поерзал на стуле и забросил ногу на ногу.

– А тем временем, Гарт, ты можешь повести Мэдди в театр. Так ты сможешь продемонстрировать обществу свою заинтересованность в ней, – проговорил он, нарушив долгое молчание и подтвердив самые худшие ее догадки.
– . Завтра вечером Эдмунд Кин дает премьеру, “Отелло”. – Обернувшись к Мэдди, он улыбнулся одними губами; светлые глаза его остались холодными и безрадостными. – “Отелло” – это пьеса самого замечательного поэта Англии, – пояснил он.

– Я знакома с сочинением мистера Шекспира, – поджав губы, отозвалась Мэдди. – Возможно, мне и недостает талантов, которыми могут похвастаться ваши английские леди, однако я не безграмотна. Вообще-то я очень люблю пьесы Шекспира. Некоторые из них я даже перевела на французский, чтобы познакомить с ними моего деда.

– Тогда вам должна чрезвычайно понравиться и постановка мистера Кина.

“Пожалуй, – подумала Мэдди, – так бы оно и было при иных обстоятельствах”. Хотя она не сомневалась в душе, что Тристан предложил ей посетить театр в обществе графа только ради того, чтобы скорее избавиться от долга чести перед Харкуром, все же ей было обидно. Все это казалось ей таким вульгарным… и таким ненужным! Чванливый лондонский свет интересовал ее ничуть не больше, чем безвкусное пестрое сборище при дворе императора Наполеона.

Она уже открыла рот, чтобы сообщить этот факт, но граф перебил ее.

– Ну конечно, – поддержал он Тристана. – Отличная идея! С тех пор как Кии в прошлом году сыграл Шейлока, он так и не вышел из моды. Какая дельная мысль, Тристан! Кроме того, в театре мисс Харкур наверняка может не бояться, что недостаток светского опыта как-либо повредит ей.

И граф застенчиво улыбнулся, смягчая чопорность своей тирады. Мэдди невольно подумала: какой хороший, добросердечный человек… несмотря на всю свою невзрачность и легкое занудство. Неудивительно, что Тристан так любит его. И подумать только: из-за ее отца этот несчастный юноша попал в такое дурацкое положение! Почти такое же дурацкое, как то, в котором находилась теперь по милости Харкура сама Мэдди.

– Итак, мисс Харкур, мы отправляемся в Друри-Лейн, – подытожил граф, словно Мэдди уже дала свое согласие. – Как насчет завтрашнего вечера?

Если бы ее отказ положил конец этому безобразию, Мэдди наверняка отказалась бы, но она подозревала, что в вопросах чести граф не менее упрям, чем Тристан. Единственный способ освободить его – дать ему возможность уплатить свой долг.

И Мэдди улыбнулась ему в ответ:

– Очень хорошо, милорд. Театр так театр. – Обернувшись к Тристану, она спросила:– А вы к нам присоединитесь? Ведь это была ваша идея!

Мэдди жадно ждала его согласия… не только ради себя, но и ради графа. Ей очень хотелось первый раз оказаться в театре в обществе Тристана, а, кроме того, она понимала, что застенчивый маленький граф будет чувствовать себя гораздо спокойнее, если в столь двусмысленной ситуации брат будет рядом с ним.

По какой-то необъяснимой причине этот невинный вопрос явно взволновал Тристана.

– Нет, Мэдди. Я не смогу, – отрезал он, стараясь не встречаться с ней глазами. – У меня уже назначена встреча на завтрашний вечер, и честь обязывает меня явиться на эту встречу, поскольку она связана с моей работой в министерстве иностранных дел.