— Морской народ утверждал, что тебя не было среди мертвых. Однако в какой-то ужасный миг я и правда думал, что ты умерла, ибо мои слуги обшарили Эрис вдоль и поперек, но не нашли тебя, словно от тебя вообще ничего не осталось. Ведь если бы ты была убита, а тело твое искорежено до неузнаваемости, тебя тоже никто бы не мог найти.

— До неузнаваемости? Как это?

— Мало ли. Переломано, изуродовано, съедено. Но давай не будем больше говорить обо всех этих ужасах. Я нашел тебя, Златовласка. И это моя награда за все, что нам пришлось пережить.

— И теперь наконец мы сможем насладиться обществом друг друга, — чуть застенчиво прошептала девушка.

— Именно! — ответил он. — И наконец узнать друг о друге всю правду!

В уголке Королевского шатра на высокой жерди, нахохлившись, сидел Эрантри. Посередине помещения за широким столом из дуба, орешника и терновника Ашалинда обнаружила Томаса из Эрсилдоуна и Тэмлейна Роксбургского, а с ними Ричарда из Эсгайр Гартен и Историна Гилторнира. Вид у всех был усталый, но никто не был ранен — по крайней мере так казалось.

— Как я рада снова увидеть Королевский Аттриод! — воскликнула девушка.

Воины поклонились в свою очередь, здороваясь с ней. Правдивый Томас поцеловал ей руку.

— Вы отважно сражались, — сказала она.

Лицо Роксбурга помрачнело.

— Увы, госпожа моя, успех наш пришелся не ко времени.

Он замолчал.

— Нам всем будет очень недоставать Драмдунаха и Огье, — промолвила Ашалинда, усаживаясь за стол.

— Их убийцы дорого поплатились, — сказал Роксбург. — Теперь в Эрисе наконец снова воцарился мир… — Он покосился на Ашалинду, и она различила в его взгляде так хорошо знакомый ей тоскливый голод. — И есть путь назад…

Она кивнула.

— Да. Путь есть. Я обязательно отыщу его.

Паж налил всем вина, однако никто не притронулся к бокалам.

— Говорят, госпожа моя, вы узнали нашу тайну, — тихо произнес Эрсилдоун, — так же, как и мы вашу. Ибо если вам тысяча лет, мы гораздо старше. И былые наши деяния давно уже стали легендами.

— Воистину, — кивнула Ашалинда, — мне помнится, когда я была еще совсем маленькой, моя няня в Авлантии рассказывала сказки о барде, что жил наполовину в Светлом королевстве, а наполовину в Эрисе. Даже тогда все это казалось просто занятной небылицей, выдуманной сказителями, чтобы скоротать долгие зимние вечера. А вы, сэр? — повернулась она к Тэмлейну Конмору. — Полагаю, и с вами произошло нечто подобное, но теряюсь в догадках, как такое могло случиться.

Не успел Роксбург ответить, как вмешался Бард:

— И вправду, неплохо бы нам хоть чуть-чуть развлечься, ненадолго забыть о нынешнем горе. Позвольте мне поведать вам эту историю.

Девушка кивнула и Томас продолжил:

— Есть в Роксбурге одна зеленая долина под названием Картерхо. А в ней тайная лощина, где по весне пышно цветет шиповник. Давным-давно, еще до Закрытия, там начали твориться странные вещи. Теперь шиповник и дикие розы цвели там круглый год, даже зимой, и были они вдвое крупнее прежнего — великолепные, невиданные в Эрисе цветы с яркими махровыми лепестками, похожими на многослойные нижние юбки. Говорят, аромат от них шел такой, что у случайного путника аж голова кружилась.

Впрочем, мало кто осмеливался подходить к тому месту, ведь все это явно указывало: в долине разгулялась какая-то колдовская, сверхъестественная сила. Родители запрещали детям там гулять, чтобы с ними не случилось чего плохого. Однако для некоторых искушение оказывалось слишком велико — особенно для молоденьких девушек. Тем страсть как хотелось набрать себе этакой красоты, чтобы вплетать цветы в волосы и пересыпать платья в сундуках благоуханными лепестками.

И вот через некоторое время по округе поползли слухи, что, мол, смертная девушка, по неосторожности забредшая в Картерхо, непременно попадется в руки молодому рыцарю, хранителю роз. А он не отпустит ее, если она не даст за себя выкуп: либо плащ, либо девичью честь. Вернись дочка домой без плаща, ее ждала бы верная головомойка от родителей, да к тому же рыцарь был так статен и хорош собой, что многие девушки предпочитали-таки сохранить плащ при себе, а с ним расплатиться иным образом.

Однако тогда и правда выходила наружу иначе.

Скоро дурная слава неизвестного рыцаря разлетелась по всей долине. Говорили, будто, мол, он из Светлых — так что теперь отцы пуще прежнего запрещали дочерям и близко подходить к Картерхо. И все же одна упрямая — кто-нибудь сказал бы глупенькая — девица, дочь местного помещика, решила отправиться туда, несмотря на все предупреждения, а может статься, и благодаря им, уж больно захотелось ей самой взглянуть на пригожего рыцаря. Как я уже сказал, очень уж это была упрямая и своевольная барышня. Она любила носить зеленые платья, просто чтобы показать, какая она независимая. И вот, не сказав никому ни единого слова, пошла она в Картерхо.

Когда она приблизилась к лощине, аромат роз вскружил ей голову. Девушка огляделась по сторонам. Стебли кивали и покачивались, клонясь чуть не до самой земли под тяжестью цветов, однако ни единого живого существа вокруг видно не было.

Осмелев, упрямица принялась рвать розы. Но не успела и двух стеблей надломить, как рядом с ней оказался молодой рыцарь.

— Не надо, леди, рвать цветы, — промолвил он. — Почему вы явились в Картерхо без моего позволения?

Глупенькая девица дерзко уперла руки в боки и поглядела ему прямо в глаза.