— Герцог Алва болен, — веско произнес сюзерен. — Мы позволяем ему сидеть.

Да, так и только так! На дерзость следует отвечать величием, и тогда дерзость погаснет.

— Рокэ Алва, — Краклу следовало быть тверже, — вы должны принести присягу.

— Должен? — Ворон даже головы не повернул. — Вам как обладателю огромного количества посвященных моей персоне бумаг следует знать, что у меня нет долгов.

— Хорошо, — председательствующий дернул плечом, — поставим вопрос иначе. Вы находитесь перед Высоким Судом. В него входят те, кто равен вам по происхождению, они и решат вашу судьбу, руководствуясь справедливостью и кодексом Доминика с позднейшими поправками. Вы можете правдиво отвечать на заданные вам вопросы и можете молчать. Присягните, что будете говорить правду и примете вынесенный приговор со смирением и спокойствием.

— Не вижу смысла. — Казалось, Алва сидит за карточным столом. — К тому же здесь собралось достаточно господ, присягавших то мышам, то кошкам, то собакам. Мне с ними не по пути.

Еще одно оскорбление, которое нельзя замечать. Как легко говорить с подлецом, когда на боку у него шпага, но что ответишь пленнику или свихнувшейся женщине?

Рука Кракла метнулась к венку и отпрянула, словно ожегшись.

— Если вы не прекратите оскорблять Правосудие и Закон, — пришел на помощь супрем, — вас лишат права говорить и осудят как «бессловесного».

— Охотно верю, — улыбнулся Ворон, — но тогда вам придется сменить декорации. Гальтарские кодексы запрещают заочный суд. Осуждать и миловать за глаза мог лишь анакс. Это на случай, если сочинители сегодняшней мистерии черпали вдохновение не в хрониках, а в великом Дидерихе. Кстати, клясться или не клясться и чем имено, подсудимый эорий решал сам.

— Вас судят по кодексу Доминика. — Голос Кракла наконец обрел уверенность. — Будете вы говорить правду?

Алва сосредоточенно намотал цепь на левое запястье:

— Я не имею обыкновения лгать и уж тем более не стану лгать сверх необходимого. Придется вам удовлетвориться этим.

— Итак, вы признаете настоящий суд и вверяете себя его справедливости?

— Признаю? — В ленивом голосе позвучало удивление. — Господа, если на вас бросится десятка три убийц в масках, вы станете драться, но разве это дуэль? Ваша затея напоминает суд в такой же степени, но это ваши сложности. Я вас выслушаю и, если сочту нужным, отвечу.

— Что ж, — Кракл развернул желтоватый свиток, — дерзость обвиняемого не должна уводить нас от нашей цели, а цель эта есть торжество Справедливости и Закона. Господин обвинитель, вы готовы?

— Да, господин гуэций.

Граф Феншо неторопливо поднялся на кафедру. Полный и спокойный, он ничем не походил на стремительного Оскара. Что ж, законник и генерал и не обязаны походить друг на друга. Гуэций зазвонил в колокольчик, требуя тишины.

— Господин Феншо, — Кракл был одинаром, но торжественность происходящего чуствовал в полной мере, — готовы ли вы перед ликом Создателя и государя обвинить присутствующего здесь герцога кэналлийского Рокэ Алва в преступлениях против короля, Великой Талигойи и всех Золотых земель?

— Да, господин гуэций. — Голос прокурора был низким и уверенным.

— Клянетесь ли вы, что не испытываете к подсудимому личной вражды и обвиняете его лишь по велению долга и во имя торжества справедливости?

— Да, господин гуэций.

— Высокий Суд с вниманием слушает вас.

— Бывший Первый маршал Талига Рокэ Алва, — спокойно сказал Феншо, — привлекается к настоящему суду по обвинению в государственной измене, покушении на убийство Его Величества Альдо Первого, оскорблении королевской власти, множественных убийствах талигойских подданных и подданных дружественных Великой Талигойе стран, злоупотреблении властью, подделке документов, клевете, возведенной на достойных и благочестивых людей и приведшей к их гибели, а также в присвоении чужого имущества, изнасиловании, демонопочитании и ряде других, не столь значительных преступлений.

— Отвечаете ли вы за ваши слова?

— Ваше Величество, Высокие Судьи, я отвечаю за сказанное своей Честью. Не скрою, мне и моим помощникам было невыносимо тяжело вникать в подробности деяний этого человека, но мы исполнили свой долг до конца. Клянусь, что все обвинения достоверны и подтверждены доказательствами, кои будут представляться по мере необходимости. Наша совесть чиста. Мы просим у вас не отмщения, но справедливости.

— Мы благодарим вас. — Разве это должен говорить Альдо? — Мы доверяем дальнейшее гуэциям.

Все верно. Сюзерен не из тех, кто забывает, когда нужно говорить, но что знает Феншо о Катари? Или изнасилована была другая женщина?

— Высокий Суд благодарит графа Феншо. — Кракл немного выждал и обернулся к обвиняемому. — Рокэ Алва, понятно ли вам обвинение и признаете ли вы себя виновным?

Ворон и бровью не повел. Если бывшему маршалу и было не по себе, виду он не показал.

— Рокэ Алва, — Краклу хватило ума сохранять спокойствие, — отвечайте на вопрос. Повторяю, понятно ли вам обвинение и признаете ли вы свою вину?