После чая тетя решила немного вздремнуть, Кэтрин же уселась на широкий подоконник, где для удобства лежали подушки. Хозяева поступили мудро, решив не драпировать окна тяжелыми шторами. Вместо них они повесили прозрачный кружевной тюль, через который можно было без помех любоваться морем.

Вскоре Кэтрин почувствовала, что ее волнение немного улеглось. За открытыми окнами волны беспрестанно набегали на берег, и это зрелище очень успокаивало. И еще больше успокаивал рокот прибоя – Кэтрин казалось, что она могла бы бесконечно слушать эту чудесную музыку моря.

В какой-то момент Кэтрин вдруг поняла, что ей не терпится увидеть Грэнби. Причем желание увидеть его с каждым мгновением становилось все сильнее.

Время шло, солнце опускалось к горизонту, а Кэтрин по-прежнему думала о мужчине, которого любила. Да, она любила его. Теперь в этом уже не могло быть Сомнений.

Наконец тетя Фелисити проснулась, и они начали готовиться к вечеру. Им помогала Мэри, сопровождавшая их камеристка тетушки, так что они управились довольно быстро.

В последний раз взглянув в зеркало, Кэтрин взяла Фелисити под руку, и они направились к лестнице. Гости собрались в зале в восточном крыле дома, оттуда несколько дверей выходили на просторную каменную террасу.

Переступив порог зала, Кэтрин осмотрелась и почти сразу же увидела графа.

– Бог мой, Грэнби, только не говори мне, что эта красавица – она.

Эти слова произнес мужчина, стоявший рядом с ее женихом, и он чем-то очень походил на графа, во всяком случае, у обоих были светлые волосы, голубые глаза, и оба были на редкость хороши собой.

Кэтрин остановилась, завороженная взглядом графа. Он с улыбкой подошел к ней и сказал:

– Вы чудесно выглядите.

– Милорд... – Кроме этого, Кэтрин не смогла выговорить ни слова. Граф смотрел на нее так, словно готов был заключить в объятия и поцеловать.

Какое-то время Грэнби молча любовался ею – в платье из золотого атласа она была еще прекраснее, чем прежде, – наконец взял ее под руку и, повернувшись к леди Форбс-Хаммонд, проговорил:

– Спасибо, что привезли ее мне.

– Не за что, – ответила Фелисити с торжествующей улыбкой. – Думаю, вы позаботитесь о ней, милорд.

– Конечно, – кивнул Грэнби. – Позабочусь наилучшим образом.

Не давая Кэтрин ни мгновения на размышления, Грэнби повернулся к гостям:

– Позвольте мне представить мисс Кэтрин Хардвик, леди, согласившуюся стать моей супругой.

И тотчас же раздались возгласы изумления. Потом все дамы заулыбались; мужчины же, внимательно посмотрев на Кэтрин, тоже улыбнулись, но по совсем другой причине.

Грэнби провел свою невесту по залу, представляя друзьям и знакомым. Кэтрин старалась запоминать все имена. Ее познакомили с виконтом Стерлингом и его очаровательной женой леди Стерлинг. Затем последовал граф Акерман, кареглазый джентльмен с необыкновенно дружелюбной улыбкой. Последним оказался виконт Ратбоун; прежде чем склониться над рукой Кэтрин, он подмигнул приятелю и сказал:

– Она действительно прелестна.

Грэнби усмехнулся и проговорил:

– Ратбоун, я позволю тебе пригласить ее на один танец, но не более того. Не забывай, что мисс Хардвик – моя невеста.

– Я должен был догадаться, что ты превратишься в ревнивца. – Виконт рассмеялся и посмотрел на Кэтрин.

Она невольно потупилась под взглядом Ратбоуна и бессознательно сжала руку Грэнби. Граф выразительно посмотрел на друга и заявил:

– Думаю, ты меня правильно понял. Иначе мне придется вызвать тебя на дуэль.

– Но я стреляю лучше тебя, – с добродушной улыбкой заметил виконт.

Грэнби рассмеялся, и Кэтрин с облегчением вздохнула; она поняла, что этих мужчин связывала крепкая дружба.

– Я бы не стал это утверждать, – вмешался лорд Акерман. – Я не раз видел, как Грэнби обращается с оружием. Он не дилетант. Помни это, Ратбоун, и следи за своими манерами.

– Мои манеры безупречны, – ответил виконт. – Но не в тех случаях, когда рядом со мной оказывается красивая женщина, – добавил он с ухмылкой.

– Тогда я уведу эту красивую женщину подальше от тебя. – Грэнби снова засмеялся.

Он подвел Кэтрин к Фелисити; та разговаривала с леди Ребеккой Стерлинг, своей настоящей племянницей.

– Дорогая, я возвращаю тебя леди Форбс-Хаммонд, она оградит тебя от нападения светских волков.

– Если бы тетя могла оградить меня от этого, мы с тобой сейчас не были бы обручены, – с улыбкой ответила Кэтрин. Она наконец-то обрела дар речи.

Граф хохотнул и вдруг прошептал на ухо:

– Я бы очень хотел превратиться сегодня в волка. Это платье делает тебя самой желанной добычей, а я чувствую, что ужасно проголодался.