Шрифт:
– Они понравились бы тебе. Может быть, мы с тобой попробуем этих устриц завтра.
Она покраснела и опустила взгляд в лоханку для посуды.
«М-да, черт бы меня побрал, – подумал Том, и у него округлились глаза. – Я влюбился».
Оттолкнувшись от стола, он шагнул к ней. Теперь у нее покраснели не только щечки, но и шейка. Когда он подошел к ней, лицо Фанни пылало.
– Фанни?
Она не повернула к нему головы. Вместо этого она сунула в лохань еще одну грязную кастрюлю и принялась ее скрести.
– Фанни... – Он положил руки ей на талию.
Ему было слышно, как она часто задышала, он почувствовал, как она напряглась, услышал, как у нее из рук выпала на дно лохани кастрюля.
Том не очень хорошо представлял, что должен делать влюбленный. У него никогда не было этого чувства. Он никогда даже не думал, что может так чувствовать.
И он сделал то, что получилось само собой. Он наклонился и поцеловал ее в шею. Маленькие локоны щекотали ему нос. От нее пахло лимонной вербеной. Этот приятный, чистый запах очень подходил Фанни.
Она повернулась и посмотрела на него. Оба не замечали воды, капающей с ее рук на пол.
– Зачем ты это делаешь? – прошептала она.
Он радостно улыбнулся. В жизни он не был счастливее, чем в этот момент.
– Потому что понял, что ты самая красивая девушка, какую я только когда-либо видел...
Краска на ее личике и шее начала блекнуть.
– По-моему, ты не должен говорить такие вещи...
– Я люблю тебя, Фанни.
У нее от неожиданности открылся рот, большие глаза стали еще больше.
– Думаю, мне следует поцеловать тебя. А ты как думаешь?
Она покачала головой.
Он взял ее лицо в свои ладони.
– О да. Я думаю, мне следует.
Он почувствовал как она задрожала, но она не отстранилась от него, и он понял, что поступил правильно. Это было правильно. Том Мак-Лиод влюбился, и влюбился так сильно, как только может влюбиться мужчина.
Он внимательно посмотрел в ее большие карие глаза.
– Ты выйдешь за меня замуж, Фанни? Она еще раз, задохнувшись, открыла рот.
– Сейчас мне нечего предложить тебе. Мне еще нужно закончить учебу на доктора, прежде чем я смогу жениться. Но, если ты меня подождешь, я бы, честное слово, с гордостью назвал тебя своей женой.
Она ничего не ответила, успев только кивнуть, когда он снова поцеловал ее.
Том был счастлив. Он был уверен, что счастье не покинет его никогда.
Сара с изумлением уставилась на брата. Когда она наконец обрела дар речи, единственное, что она могла произнести, было:
– Ты, наверное, шутишь. Его лицо стало серьезным.
– Нет, Сара, не шучу.
– Но ведь тебе только восемнадцать лет. Тебе еще нужно закончить свою учебу на медика и...
– Я намерен уехать в Бостон, как и предполагалось. Фанни будет ждать меня здесь, в Хоумстеде. Мы поженимся, когда я вернусь.
Сара с облегчением вздохнула. По крайней мере, он не собирается жениться на этой девушке немедленно. Через несколько месяцев в Бостоне он перестанет и думать о Фанни. Возможно, все не так уж плохо, как казалось сначала.
– Я ее не забуду.
У нее вспыхнули щеки, когда она поняла, что он прочитал ее мысли.
– Я хочу привести ее завтра вечером на ужин и познакомить с тобой и дедушкой. Завтра у нее свободный вечер. Я хочу, чтобы ты радушно встретила ее, Сара. Ты сначала должна узнать ее, а потом уже судить о ней.
Она отвернулась от него и подошла к окну гостиной. Солнце зависло как раз над перевалом Тин-Хорн. Пройдет несколько минут, и оно опустится за горы, а в долине наступит ночь. Повсюду воцарится тишина. За исключением салуна «Поуни».
Сколько же ночей ее деду пришлось возиться с перебравшими гуляками в салуне? Сколько драк он остановил? Сколько раз пришлось ей выслушивать пересуды женщин об этих гулящих девицах? Сколько раз пастор взывал со своей кафедры против грехов пьянства и грехов плоти?
Ей стало вдруг жарко, когда она представила себя голой в объятиях Джереми. Грехи плоти... Ей хотелось снова в его объятия. Грехи плоти... Ей хотелось провести всю свою жизнь в его объятиях.