– Это не его ребенок! – выпалила она. Теперь дар речи потерял доктор.

Она повторила более тихим голосом:

– Это не его ребенок...

Она уставилась на колени, смотреть в его глаза она не могла больше ни секунды, зная, что он должен сейчас думать о ней.

– Чей это ребенок, Сара?

Она покачала головой, на глаза у нее набежали слезы.

– Сара...

Она продолжала качать головой.

Доктор взял ее подбородок пальцами и заставил посмотреть на него, хотя застилавшие глаза слезы мешали ей видеть.

– У тебя нет иного выхода, Сара. Ты должна сказать мне, кто отец ребенка.

– Я люблю его, – прошептала она, и по щекам ее заструились слезы.

– Уверен, что любишь. Так как его зовут? Теперь уже он ее не полюбит. Он возненавидит ее на веки вечные.

– Джереми.

– Джереми Уэсли?!

Он на шаг отступил от нее.

Она жалко кивнула.

Сняв очки одной рукой, доктор другой потер лоб.

– Буран, – сказал он себе, но Сара расслышала.

– Виновата только я, доктор.

– Чепуха! – воскликнул он вдруг сердито. – Да его за это нужно засадить в его же собственную тюрьму и пусть там гниет. – Неожиданно он шагнул к ней. – Он заставил тебя, Сара? Бог мой, если он это сделал, мы его повесим.

Она вскочила. Страх заполнил ее всю.

– Он не заставлял меня, доктор Варни. Это... Это я. Во всем виновата я. Я... Я люблю его. Я... Он... Он не заставлял меня. Вы не должны говорить, будто он заставил. Я... Я хотела... Я хотела его. Это я. Все я.

Ей показалось, что доктор смотрит на нее целую вечность, но в конце концов он, кажется, согласился с тем, что она говорит правду.

– Очень хорошо. – Он бросил взгляд на дверь. – Ты сама скажешь Тому или это сделать мне?

– Сказать Тому?

«Лучше умереть», – подумала она.

– Он должен знать. И твой дедушка тоже. О, ну почему она не может взять и умереть?

Джереми вырвал страницу из каталога семян. Ранняя оттепель заставила его все чаще задумываться о ферме. Ему очень хотелось засеять свою землю. Этот первый год он посеет пшеницу и альфальфу. Ну и, конечно, заведет свой огород. Кукурузу, помидоры, картофель, фасоль и горошек.

Вот на будущий год, может быть...

Дверь распахнулась и с грохотом ударилась о стену.

Джереми вскочил на ноги, инстинктивно потянувшись за ружьем, потом увидел входящего в контору Тома. Он опустил руку, и ружье осталось стоять прислоненным к столу.

Том мгновение смотрел на него, потом повернулся и закрыл дверь. Снова посмотрев на Джереми, он проговорил:

– Я пришел пригласить тебя на свадьбу.

Джереми поднял бровь. Том совершенно не походил на переполненного счастьем жениха. Кроме того, Джереми знал, что Том уезжает учиться.

– Это Сарина свадьба, – пояснил ее брат, делая шаг вперед.

Сарина свадьба?

У него было такое чувство, будто из-под ног у него ушел пол, и он полетел в темную глубокую яму. С какой стати ему так реагировать? Он же сам хотел, чтобы она вышла за Уоррена. Он хотел, чтобы она вышла замуж, уехала в Бойсе и оставила его в покое. Хорошо, что Уоррен простил ее. Хорошо, что Уоррен возвращается, чтобы жениться на ней.

Том сделал еще один шаг к нему, глядя на него разгневанными глазами.

– И твою свадьбу тоже.

– Что?

Он только сейчас, казалось, увидел молодого человека в своей конторе.

– Сара беременна твоим ребенком, Уэсли, и ты женишься на ней. Сегодня.

– Сара беременна? – прошептал Джереми, потом чуть слышно добавил: – О нет, – и опустился на стул.

– Займись всеми необходимыми бумагами. Священник приходит к нам во второй половине дня. Чтобы ты там был, Уэсли. В два часа.

Зарывшись лицом в подушку, Сара лежала на кровати и рыдала. Она все еще надеялась, что это какой-то кошмарный сон, но с каждым часом все выглядело слишком реальным.

Она вспомнила, в какое бешенство пришел Том, когда доктор Варни объяснил ему, в чем причина ее «заболевания». Брат наговорил ей кучу страшных, обидных вещей, обозвал лицемеркой за то, что она осуждала Фанни за работу в салуне, а сама поступила гораздо хуже. Но это еще было не все. Ей никогда не забыть потрясенного лица дедушки, когда она сказала ему, что наделала. Пройдет совсем немного времени, и ей придется стоять рядом с Джереми и слушать, как священник объявляет их мужем и женой.

Ну , пожалуйста , пусть это будет только страшный сон. Пусть я проснусь , и все окажется страшным сном.