И он весело подмигнул Загляде. И ей показалось, что неспроста он сказал ей об этом. Кто знает – может быть, именно ей и суждено помочь ему продолжить род. Улыбаясь, стараясь скрыть смущение, Загляда опустила глаза, и ей само собой подумалось: а почему нет?

– Леший меня щекочи! Забодай меня комар! – бормотал рядом Спех, мрачно поглядывая на Загляду и варяжину, которые улыбались друг другу, как жених и невеста.

То, что он не понимал их разговора, еще больше раздражало его. И ведь сам он, своими руками, устроил им эту нежданную встречу, когда присоветовал Милуте не брать дочь в гости к варягам! А теперь хоть локти кусай! Спех сам не имел видов на хозяйскую дочь, но ему было бы слишком обидно, если бы она досталась его варяжскому неприятелю!

Снэульв заметил его, Спех невольно отшатнулся от его взгляда. Снэульв рассмеялся и успокаивающе помахал в воздухе рукой. На руке его Загляда заметила то самое кольцо, свитое из золотой проволоки, которое Асмунд обещал в награду победителю в поединке.

– Он обещал тебя больше не бить! – тоже, со смехом перевела Загляда.

Не слишком успокоенный их обещаниями, Спех на всякий случай отошел от Снэульва подальше и забрался в поврежденную шнеку, стоявшую возле берега. Оттуда он наблюдал, как Загляда и долговязый варяг сидят на бревне в сторонке и мирно беседуют.

– Почему ты не пошла к Асмунду? – спрашивал Снэульв, взяв Загляду за руку. По лицу его было видно, что он очень рад этому обстоятельству.

– А ты почему?

– Он прогнал меня со двора, чтобы я больше ни с кем не подрался.

– А тебя можно усмирить только так?

– Выходит, что так! – отвечал Снэульв, смеясь вместе с ней. – Асмунд стал меня держать за какого-то берсерка. Клянусь пасынком Тора! Я никогда в жизни не кусал свой щит!

– А кто такой пасынок Тора?

– Это Улль – один из светлых асов [136] . Он сын Сив [137] и пасынок Тора. На лыжах и в стрельбе из лука никому не под силу с ним состязаться, даже другим асам. Он помогает в единоборстве. Что еще тебе рассказать?

– А что хочешь, – ответила Загляда, чувствуя, как он крепче сжимает ее руку в своей руке, и ей хотелось вечно сидеть с ним рядом на этом бревне, прикасаясь плечом к его теплому сильному плечу и слушая его голос. И ей было все равно, о чем беседовать, – каждое его слово казалось ей важным и значительным. Сам воздух рядом с ним делался свежее и живительнее, все чувства обострялись, поток жизни лился быстрее и полнее. Рядом со Снэульвом Загляда ощущала в себе жизнь так ярко, как никогда и ни с кем; эти новые чувства и пугали ее, и радовали, и хотелось, чтобы это никогда не кончалось.

– Тормод говорит, что отец хочет взять тебя в лес, – вместо рассказов сам спросил Снэульв. – К тому недожаренному петуху, что разбил голову коряге. Это правда?

– Да он не решил еще. Одну меня здесь оставлять боится. Раньше ведь матушка моя была… – Загляда запнулась, коснувшись едва затянувшейся раны, но посмотрела на Снэульва и сдержалась, постаралась не показать своего горя. Снэульв тоже сирота – а ведь не плачет.

– А ты? – спросила она. – Твой Асмунд ведь тоже собирается уезжать?

– Асмунд собирается, – невозмутимо подтвердил Снэульв и тут же весело добавил, не дав Загляде огорчиться. – А я, как видно, остаюсь здесь. Наши с ним дороги разошлись. Вчера я был у Оддлейва ярла. Я просился в его дружину. Он велел прийти за ответом сегодня или завтра. Ты хочешь, чтобы я остался здесь?

– Хочу! – только и ответила Загляда, а в душе ее сияющим вихрем закружились целые толпы неясных сладостных образов. Если он останется здесь, то они и дальше будут видеться; если он будет служить варяжскому воеводе, то сможет в скором времени к ней посвататься…

Догада увлеченно рассматривала строящийся корабль, а Горюшко, оставшись без присмотра, забрался на шнеку к Спеху. Пытаясь расслышать, о чем говорят на берегу, Спех поднял мальчонку и посадил его на борт. Перебравшись на нос ладьи. Горюшко сел верхом на штевень и кричал что-то оттуда. Догада с берега громко звала братца слезать.

Тормод тем временем сторговал у проплывавшего рыбака несколько рыбин, разжег костер и подвесил над огнем черный закопченный котелок. Загляда поглядела, как он чистит рыбу, и пошла помогать. Старый корабельщик с охотой уступил это женское дело женщине. Снэульв тоже подошел и присел поблизости, не сводя глаз с Загляды. Греясь на солнышке, Тормод беседовал с Середой, поглядывал на девушку, хлопочущую возле котелка, и приговаривал, обращаясь к Снэульву:

– Умные люди давно говорят: женщины славян есть добрые жены. Если бы я не был старый и толстый, я бы сам к ней посватался!

Снэульв покусывал соломинку, не отвечая, но Тормод по лицу его видел – восхваляя свою Бьерк-Силвер, в Снэульве сыне Эйольва, он встретит полное понимание.

– Кетиль! – воскликнул вдруг Тормод.

– Что? – Загляда поспешно взглянула на котелок над огнем, но с ним все было в порядке.

Снэульв рассмеялся. Загляда недоуменно посмотрела на него.

– Да не этот! – Снэульв махнул рукой вдоль по берегу. – Вон идет Кетиль!