– Меня не напугает и простое бревно. – Кивком поблагодарив за приглашение, гость сел, вокруг него сели четверо его спутников. Все они походили по виду на воинов. Сам светлобородый держался так уверенно и властно, что старый корабельщик сразу понял – к нему пожаловал большой человек.

– Мое имя – Ингольв сын Асбьерна, – продолжал тот, и Тормод понимающе закивал: имя Ингольва Трудного Гостя знали почти все варяги в землях Верхней Руси. – Я хочу вернуться на родину, в Свеаланд, и мне нужен корабль.

– И это должен быть боевой корабль, если я хоть что-то понимаю, – подхватил Тормод. – Я не знаю и не спрашиваю, почему ты ушел из Хольмгарда, но мне не думается, что ты собираешься торговать мельничными жерновами.

– Что бы ни заставило меня уйти из Хольмгарда – я ушел оттуда не с пустыми руками. Мне нужен хороший боевой корабль, и я заплачу тебе за него не меньше, чем он будет стоить. Сколько времени тебе понадобится?

– А сколько времени тебе понадобиться, чтобы достать твое серебро?

– Дойти до крепости ярла – оно там. – Ингольв не выказал удивления, но едва заметно усмехнулся. – Или ты колдун и строишь корабли пением заклинаний?

– Я не колдун, поет мой топор, а не я. Но едва ли найдется в Гардах другой корабельщик, умеющий резать на кораблях такие же сильные руны! А времени мне потребуется еще меньше, чем тебе. Мой корабль у тебя за спиной.

Ингольв обернулся. Позади него шагах в десяти темнела бревенчатая громада корабельного сарая.

– Ты слышал что-нибудь про Откеля Щетину? – продолжал Тормод, довольный, что удивил знатного гостя. – Еще в прошлом году он заказал мне построить для него хороший боевой корабль. Корабль был готов, и пусть видят Ньерд и Ран – лучше я едва ли делал. Откель умер и погребен возле Сюрнеса. И я не всякому отдам моего «Медведя». Но ты мне кажешься достойным хозяином для него, если правда все то, что я о тебе слышал. Посмотри, достоин ли он тебя.

Поднявшись, Тормод стал шарить в просторном кожаном кошеле, отыскивая нужный ключ. Ингольв пошел за ним к дверям сарая. Его полуопущенные веки поднялись, серые глаза заблестели любопытством и нетерпением, как у жениха, которого ведут поглядеть на будущую невесту. Возможность так быстро получить корабль, не тратя времени на долгое ожидание, казалась ему добрым предзнаменованием, обещавшим большую удачу в будущем. Четверо его спутников, Снэульв с Заглядой, Ило и любопытная Догада – все потянулись за ними.

Тормод открыл замок, люди Ингольва отвели тяжелые створки дверей. В просторном сарае стоял корабль – длинный, узкий, с низкими ровными бортами, на которых в одну линию разместились четырнадцать скамей для гребцов. Оба штевня его резко вздымались вверх, как волны в бурю, на переднем красовалась медвежья голова с оскаленной пастью. Штевни и борт были украшены искусной резьбой. Корабль казался чудовищем, заключенным в плен и томящимся в ожидании свободы. Даже здесь, в тесной полутьме сарая, он выглядел живым, полным силы, рвущимся к неудержимому вольному бегу, полету по волнам.

Длинноволосый парень, пришедший с Ингольвом, изумленно просвистел, гости разразились радостными восклицаниями. Ингольв молча обошел «Медведя» со всех сторон, потрогал обшивку, железные заклепки, присмотрелся к швам.

– Если он так же хорош в плавании, как красив, то лучшего корабля у меня не было никогда, – сказал он наконец. – Но в нем двадцать восемь скамей, а у меня только тридцать девять человек.

– Мне думается, что с твоей славой и моим кораблем ты легко наберешь еще столько же и даже больше, – уверенно ответил Тормод. – Уже здесь, в Альдейгье, немало найдется желающих присоединиться к тебе.

Ингольв помедлил с ответом. Он не хотел набирать людей поспешно, но «Медведь» был слишком хорош. Второй раз такая удача может и не выпасть. Она тоже обижается, если ею пренебрегают.

– Мы испытаем его, – решил наконец Ингольв. – И если я не ошибаюсь, то боги послали мне большую удачу!

– У русов говорят: нельзя продавать поросенка в мешке! – ответил Тормод. Он старался сохранить невозмутимость, но по его круглому лицу было видно, как доволен он похвалой такого знатного воина. – Ты можешь испытать его когда захочешь. Недаром Похититель Меда [141] учил нас:

То же и о корабле можно сказать – хвали его на берегу после плавания.

– Мы придем завтра. Будь на рассвете здесь – и твой «Медведь» расправит крылья! У тебя есть к нему весла?

– Ах, как я посмотреть хочу! – воскликнула Загляда, пока Тормод сговаривался с Ингольвом о завтрашнем испытании.

Она с самых первых дней наблюдала, как дружина Тормода работает над постройкой «Медведя», день за днем следила, как опадает шелуха стружек и из бревна вытаивает медвежья голова для штевня, такая устрашающая и прекрасная в своей грозной силе. «Медведь» был дорог ей не намного меньше, чем самому Тормоду, и увидеть его в плавании давно было ее горячим желанием.