–  Давай представим, что ты писательница и очень хочешь поддеть Анаис Нин - ту самую даму, о которой ты мне говорила как о стоящей сопернице. Ты пытаешься затмить ее своим творчеством и своими идеями. В определенном смысле ты используешь ее, чтобы увидеть саму себя. Ты вовсе не хочешь, чтобы она допустила промашку: тогда ты потеряешь образец, с которым можешь сравнивать себя. Чего же от тебя могут хотеть шаманы? Они хотят, чтобы ты набралась сил и стала достойным соперником для настоящего воина.

–  А как соперничество соотносится с состязанием?
– спросила я.

–  Я уже говорила, что весь мир живет по одним правилам. Состязание - уродливая сестра соперничества. В истинном соперничестве нельзя ничего ни выиграть, ни проиграть. Из соперничества можно только извлечь пользу. Но если ты начнешь думать, что заключила с соперником молчаливый договор о сотрудничестве, то обязательно проиграешь. На соперника нельзя полагаться. Ты можешь рассчитывать лишь на саму себя. Никто не собирается тебя спасать. Наоборот, хейока смотрит на мир как на соперника и учится не отделять внутренний лунный вигвам от наружного солнечного вигвама. Но ты не сможешь состязаться со всем и вся.

–  Можно ли состязаться со смертью?

–  Нет, со смертью можно лишь соперничать. Состязание ведет к эгоцентризму, а соперничество облагораживает человека, - она на минуту замолчала, затем ее глаза сверкнули: - А как ты собираешься состязаться с победителем?

–  Это невозможно, - ответила я.

–  Да, но с победителем можно достойно соперничать. Например, телевидение. Человек выдумал его потому, что каждый старается сделать лучшее, на что он способен. Но при этом все продолжают восхищаться неповторимостью сновидений. Я могу сидеть здесь несколько дней, чтобы подобрать правильные слова. Я буду вечно пытаться сделать это, чтобы разбудить тебя. Но ты должна стремиться насытиться землей, солнцем и Вселенной, чтобы понять: все находится в тебе.

Агнес закивала головой. Моей депрессии как не бывало. Мне ужасно захотелось побродить и подумать над этими словами. Но она не позволила мне сделать этого.

–  Шевелись, - сказала она, - надень вон тот свитер. Я собираюсь отправиться с тобой на прогулку.

Я попыталась возразить.

–  Вставай же, - решительно повторила Агнес, подни мая меня за руку.

Я взяла свитер.

Куда же мы направляемся?
– спросила я, как только мы оказались под открытым небом. Она указала глазами на тропу, и я последовала за ней к Ручью Мертвеца. Прохладный серый воздух придавал бодрости. Из-за тумана лес казался совершенно черным. Под сенью крон поднимались молодые побеги. Агнес сошла с тропы и направилась к молодому ясеню. Осторожно согнув его, она подозвала меня к себе.

–  Обычно мы ищем вот такие молодые деревца. Но нам не удастся сделать все по правилам. Просушка дерева займет неделю или две.

–  Но для чего нужно это деревцо?
– спросила я.
– Для лука? Для щита?

–  Это трубка в подарок. Ты должна будешь сделать ее. Я не представляла, как делаются трубки, о чем и заявила Агнес.

–  Просто тебе придется быть внимательной, - ответила Агнес на мои возражения. В ее голосе сквозило нетерпение.

Сквозь туман я последовала за ней к хижине. Прежде чем войти, она взяла в руки сухой ствол молодого деревца, стоявший у стены хижины. Он выглядел в точности как и тот, что Агнес недавно показывала мне. Только этот был обрезан и частично оструган. Войдя в хижину, Агнес положила чурку на стол.

–  Присаживайся, - сказала она почему-то очень официально.

Повернувшись ко мне спиной, она стала рыться в каких-то вещах, затем быстро обернулась и бросила охотничий нож в мою сторону. Нож перевернулся несколько раз в воздухе и вонзился в крышку стола, приблизительно в футе от моей руки.

Я невольно отпрянула.

–  Ты невнимательна. Сними ножом оставшуюся кору. Остругивай равномерно.

Я боялась что-либо возразить, поэтому вытащила из доски нож и стала молча строгать деревяшку. Мои руки слегка дрожали. Оставшаяся кора сходила с дерева легко.

–  Хорошо. А сейчас вырежи на конце маленький кру жок, вроде этого, - показав, как вырезать кружок, Агнес возвратила мне нож.
– Продолжай работать, пока я подог рею воду и приготовлю чай.

Агнес наблюдала за моей работой в течение двадцати минут, давая время от времени наставления. Затем она подошла к полке, достала оттуда очень красивый чубук из серого камня и приложила его к концу деревяшки, чтобы показать, как ладно он смотрится на моей будущей трубке.

–  А сейчас, Лини, - обратилась ко мне Агнес, протяги вая проволочные плечики, - распрями-ка вот это.

Я провозилась с вешалкой около десяти минут, используя для работы плоскогубцы и каблуки собственных ботинок. Наконец проволока была выпрямлена, и я предъявила Агнес результаты своей работы.

–  Разогрей ее в печи, - сказала она, - раскали докрасна.

Я сделала, как она велела, обмотав конец распрямленной вешалки полотенцем. Когда проволока стала красной, я вытащила ее и стала ждать следующего указания.

–  А сейчас возьми деревяшку и выжги в ней канал по центру. Верно. Проволока очень горячая и проходит сквозь дерево довольно легко.