– Выпендриться хотят! – заявила Зизи.

У дверей в проходную выстроилась блестящая очередь гостей. Глаза рябило от нарядов, лица были почти все знакомы по частому появлению на экране телевизора, и в то же время плохо узнаваемы. То есть в жизни они выглядели гораздо более потасканными. Тут же неподалёку были припаркованы их автомобили, среди которых половина была мною неопознана по причине их редкости. «Ламборджини, смотри… Бентли, Ягуар… Альфа-Ромео…» – шептала, как заклинание, Зизи.

Наконец мы вошли и попали в досмотровую комнату с пустой рамой двери, сквозь которую надо было пройти, освободив карманы от всего металлического. Возможно, она как-то называется, но я не знаю. Я вытащил мобильник и ключи, сумочка Зизи скрылась в чреве просвечивающего её рентгеновского аппарата, какие водятся в аэропортах. Коробка с кальяном уехала следом.

Пройдя первую линию безопасности, мы предъявили пригласительные и документы. Пока один охранник проверял их, другой оглаживал нас каким-то прибором, похожим на ручной фен. Фен звуков не издал, и мы с Зизи попали к последнему проверяющему, который ещё раз сличил нас с фотографиями в паспорте, занёс в амбарную книгу и выдал вкладыш в паспорт, который мы должны сдать, уходя.

– Круто! – выдохнула Зизи, когда мы наконец вышли из караульного помещения и попали внутрь «периметра».

Здесь на зелёных лужайках, среди роз, фонтанов и скульптур фланировали и сбивались в небольшие стайки гости. Между ними сновали официанты с подносами, на которых частоколом возвышались узкие бокалы с шампанским. Официанты тоже были в смокингах и при бабочках, единственное отличие от джентльменов заключалось в том, что их жилетки были черными. Ну, и в подносах, разумеется.

Мощёная дорожка привела нас к крыльцу особняка, у которого встречали гостей Полина и Кирилл, виновник торжества. Надо сказать, вкус у Полины есть. На ней было вечернее платье сиреневого цвета до пола, шею, руки и мочки ушей украшал бриллиантовый гарнитур. Прическа была гладкой, строгой, волосы сзади стянуты в узел.

На Кирилле был такой же смокинг, как на всех мужчинах, единственное, что отличало его – это белая гвоздика в петлице.

Мы раскланялись, я представил Зизи, и мы вручили кальян в подарочной упаковке. А потом я полез во внутренний карман смокинга и вынул оттуда мой тайный личный подарок в маленьком полиэтиленовом пакетике. Это был наш фамильный крестик.

– Это тебе на счастье, – шепнул я Кириллу. – Он честно ждал почти целый век.

Он благодарно посмотрел на меня, видно было, что обрадовался по-настоящему. Крестик спрятал во внутренний карман смокинга. А кальян официант оттащил в сторону, где живописной грудой возвышались другие подарки.

Подарки являли собой точные слепки с представлений дарителей о «крутизне» и роскоши. Поскольку публика была пёстрая – и актёры, и журналисты, и бизнесмены-олигархи, и какие-то дальние родственники – то подарки тоже были на все вкусы.

Самые богатые гости дарили что-нибудь маленькое в коробочке и безумно дорогое – швейцарские часы, заколка для галстука с бриллиантом, перстень. Гости попроще подносили антиквариат или что-то экстравагантное типа кресла-массажера со встроенным плеером. Было и что-то совсем несуразное типа холодильника, телевизора или стиральной машины.

Гвоздем подношений был черный джип «лексус», подаренный Кириллу родным братом Полины, тоже не бедным человеком. Мне его потом показали, когда званый вечер сменил формат и был объявлен карнавал. Дядя переоделся в костюм папуаса с набедренной повязкой из листьев и бегал с копьем по лужайке, как бы охотясь «на антилоп». Антилопы в бикини с деланным ужасом и визгом уворачивались от него. Было весело.

Но это потом, пока же всё происходило с подчёркнутым аристократизмом.

Как только мы отошли от хозяев, Зизи меня покинула, чмокнув в щеку.

– Дон, я пойду потусуюсь.

Ей не терпелось прорваться в высший свет. Уже через пять минут я увидел ее в компании, окружавшей тележурналиста Андрея Малахова. Зизи держала одними пальчиками бокал с шампанским и тщательно изображала скучающую светскую львицу.

Я же нашёл в сторонке тихую беседку и пристроился там, тоже потягивая шампанское и наблюдая эту незнакомую мне жизнь. Я представил себе, что высадился на далёкой планете и, спрятавшись, наблюдаю за аборигенами, чтобы понять – как вступить с ними в контакт и нужно ли мне это.

Аборигены порхали по лужайке, сбивались в кучки, смеялись и ловко целовали друг друга в щечки, будто жалили. Все зорко следили друг за другом, проверяя – замечают ли их, узнаю2 т ли в лицо, и если в этом появлялись сомнения, то аборигены проявляли обеспокоенность и принимались порхать ещё активнее. Видимой цели в этом порхании не было никакой, разве что молодые аборигенки женского пола время от времени получали визитные карточки от мужских аборигенов в возрасте, что приводило их в мгновенный ступор, переходящий в восторг.