И, испепеляемые взглядом Тамары, мы покинули помещение. Завел я Гришу в какой-то двор, посадил на скамеечку.

–  А теперь рассказывай, - говорю.
– Все рассказывай. Что ты там натворил?

Плакать Гриша перестал, но, видно, истерика в «Витязе» отняла у него последние силы. Он сидел передо мной на скамеечке, опустив плечи, и горестно поклевывал своим орлиным носом.

–  Закон нарушил… - вяло отозвался он.

–  «Свистка не слушала, закон нарушила…» - процедил я.
– Ну а какой именно закон?

–  Закон?
– бессмысленно повторил Гриша.
– Закон…

–  Да, закон!

–  Это очень страшный закон… - сообщил Гриша.

–  Как дам сейчас в торец!
– еле сдерживаясь, пообещал я.
– Мигом в себя придешь!

Гриша поднял на меня медленно проясняющиеся глаза. Голову он держал нетвердо.

–  Закон о нераспространении личности… - торжественно, даже с какой-то идиотской гордостью проговорил Гриша Прахов и снова уронил голову на грудь.

Некоторое время я моргал. Закон - понимаю. О нераспространении - понимаю. Личности - тоже вполне понятно. А вот все вместе…

–  Пойдешь завтра в милицию, - сказал я, - и все там расскажешь, ясно?

Язык у Гриши заплетался, и следующую фразу он одолел лишь с третьего захода.

–  Причем тут милиция?
– спросил он.

–  Ну если ты закон нарушил!

–  Не нарушил я ваших законов!
– в отчаянии сказал Гриша.
– Свои - нарушал. Ваши - нет.

У меня чуть сердце не остановилось.

–  Какие свои? Гриша!.. Да ты… откуда вообще?

–  Из другого мира я, Минька, - признался наконец Гриша Прахов.

Я почувствовал, что ноги меня не держат, и присел рядом с ним на скамеечку.

–  Из-за рубежа?
– как-то по-бабьи привизгнув, спросил я.

–  Дальше…

Я потряс головой и все равно ничего не понял.

–  Как дальше?

–  Дальше, чем из-за рубежа… - еле ворочая языком, объяснил Гриша Прахов.
– С другой планеты, понимаешь?..

В калитку я его внес на горбу, как мешок с картошкой.

Из-за сарайчика, грозно рявкнув, вылетел Мухтар. Узнал меня, псина, заюлил, хвостом забил. А потом вдруг попятился, вздыбил шерсть на загривке и завыл, да так, что у меня у самого волосы на затылке зашевелились.

Дернул я плечом - висит Гриша, признаков жизни не подает. Прислонил его к забору, давай трясти.

–  Гриш, ты что, Гриш?..

Гриша слабо застонал и приоткрыл один глаз. Слава богу!..

–  А ну пошел отсюда!
– закричал я на Мухтара.
– Иди в будку! Дурак лохматый!..

В будку Мухтар не пошел и с угрожающим ворчанием проводил нас до двери, заходя то справа, то слева и прилаживаясь цапнуть Гришу за скошенный каблук. У самого крыльца это ему почти удалось, но в последний момент Мухтар почему-то отпрыгнул и снова завыл.

Злой на себя и на Гришу, я втащил его в прихожую и закрыл дверь. В комнате осеклась швейная машинка.

–  Минька, ты?
– спросила мать.
– А что это Мухтарка выл?

–  Да кто ж его знает!
– с досадой ответил я.
– Тут, мать, видишь, какое дело… Не один я.

По дому словно сквозняк прошел: хлопнула дверца шифоньера, что-то зашуршало, портьеру размело в стороны, и мать при параде - то есть в наспех накинутой шали - возникла в прихожей. На лице - радушие, в глазах - любопытство. Думала, я Ирину привел - знакомиться.

–  А-а… - приветливо завела она и замолчала.

Гриша сидел на табуретке, прислоненный к стеночке, и мученически улыбался, прикрыв глаза. И до того все это глупо вышло, что я не выдержал и засмеялся.

–  Вот, мать, нового квартиранта тебе нашел…

–  Ты кого в дом привел?
– опомнясь, закричала она.
– Ты с кем связался?

–  Да погоди ты, мать, - заторопился я.
– Понимаешь, дня на два, не больше… Ну, переночевать парню негде!

–  Как негде?
– Маленькая, кругленькая, она куталась в шаль, как от холода, сверкая глазами то на меня, то на Гришу.
– Санитарный день, что ли, в вытрезвителе? Да что ж это за напасть такая! То кутенка подберет хромого, то алкаша!..

–  Ну-ну, мать, - примирительно сказал я.
– Мухтара-то за что? Сама ведь ему лапу лечила, а теперь смотри, какой красавец кобель вымахал…

Но на Мухтара разговор перевести не удалось.

–  Живет впрохолость, приблудных каких-то водит!.. А ну забирай своего дружка, и чтобы ноги его в доме не было!

–  Да куда ж я его поведу на ночь глядя?

–  А куда хочешь! Под каким забором нашел - под тем и положишь!

–  Да с горя он, мать!
– закричал я.
– Ну, несчастье у человека, понимаешь? Жена из дому выгнала!