— Збышек, ты чего мелешь? — спросил пораженный Дон. — Ты чего, боишься, что ли?

— Глупый белый человек, — пренебрежительно сказал Збышек и встал в позу. — Гуманизм — великая движущая сила галактической цивилизации!

— Ты где это вычитал?

— Это я сам понял!

— И когда же ты понял? — необычайно язвительно вопросил Дон, упирая руки в боки и непроизвольно копируя фирменную Збышекову интонацию.

— А вот только что, — отвечал Збышек, ничуть не потерявшись. — И пойдем мы с тобой по бескрайним просторам Странного Мира, и будем есть хлеб и пить воду, и…

— Все, — сказал Дон. — Я понял. Заткнись. Пошли грузиться.

Он в последний раз осмотрел приборы на своем пульте, поправил защитную пластину на блоке огня, аккуратно сложил привязные ремни и укрепил их на подлокотниках. “Калигулу” он оставлял в полном порядке, системы в боевом режиме, огонь готов. Если что — Макроп знатно вдарит.

Он выплыл из рубки, имея путеводной звездой — стесанные внутрь подошвы шпакских ботиночек Збышека. Збышек плыл впереди.

Они спустились в подсобку. Здесь располагался склад и шлюз пусковой трубы бота. Склад, небольшой размерами, упакован был плотно и очень эффективно. Спецификация, подписанная Доном и начальником интендантской службы “Ямахи” ротмистром Тешкой Сонгачаном, эвенком с планеты Ытымка, в виде электронной папки, висела на гвоздике подле входа. Чего там только не было! Все было.

— Ты тесак-то свой брать будешь? — спросил Дон. Збышек шарахнул себя ладонью по лбу, отчего его пару раз перевернуло в воздухе.

— Ну так ползи за ним. А я тут займусь, — плотоядно произнес Дон и направился к стойке с оружием, чуть ли не ручки потирая.

Первым делом — лучевые автоматические карабины, довольно тяжелые и капризные семидесятисантиметровые агрегаты, но это было доброе стено-бронебитное штурмовое оружие, — Дон выволок из креплений, разобрал, собрал, зарядил, поставил на предохранители и запихал в настенные чехлы в тесной кабине бота три штуки. Запас карман не тянет. Вернулся Збышек с мечом, плейером и флягой с коньяком. Дон отобрал у него коньяк. Дон хлебнул коньяку и вернул коньяк Збышеку. Збышек потряс полупустой флягой у уха и ругнулся. Дон не обратил внимания. Он осматривал дальнобойные многофункциональные пугачи. По пугачу на брата. Вкупе с неплохой артиллерией бота, хватить было должно — всем. Тут Дон подумал. Не захватить ли мину? — подумал он. Дон захватил также мину. И не забыл захватить также и взрыватель к ней, и блок радиоуправления. Добро сие он поместил в багажник, уселся в пилотское кресло и включил пульт и запустил двигатель.

Збышек проверял спецкостюмы. К сожалению, камуфляторами Баймурзина спецкостюмы укомплектовать не успели. Большой камуфлятор на боте стоял, но его не включали не разу, неизвестным оставалось, работает ли он. Проверять его в ангаре ни Дону, ни Збышеку в голову не пришло. Потом они натягивали спецкостюмы, потом Дон дозаправил бот. Тут включился Макропулус, очень недовольный, он выбрал место для высадки и диктовал его автопилоту, не разговаривая с Шефами. Киберпилот считал идею десанта глупой. Силы неравны. Больше пользы они принесут на орбите. Так он считал. Закончив диктант, Макропулус не выдержал и считаемое выразил вслух. Дон и Збышек, уже загоревшиеся и нетерпеливые, вяло ему ответили. Они заняли места, поворочались, устраиваясь и пристегиваясь, Дон надвинул на лицо пилотский щиток. Збышек включил музыку. Дон хотел было рыкнуть на него, но пренебрег. Волнуется, пацан, снисходительно подумал он. Збышек удивился нулевой реакции партнера, но подумал: переживает, первая высадка же… — и убавил громкость. “К старту!” — важно сказал Дон. Шлюз пусковой трубы закрылся, замигали стартовые огни, Дон включил и выключил огни бортовые. “Борт открыт!” — провозгласил Макропулус диспетчерским голосом. И борт, точно, открылся. Дон покачал штурвал, бот реагировал мягко, динамично и точно.

Посмотрите на нас, кто-нибудь! Как мы горды и спокойны, как небрежно сжимаем мы ложа лучевых карабинов и покрытые кожзаменителем рога штурвала, как блистает в полумраке открытой пусковой трубы маленький, но мощный и боеготовный бот, а за нами Галактика, и варвар поганый сожрет сегодня мою шляпу, а глупый белый человек вечно будет вспоминать свой никчемный, но забавный стилетик…

Не надо преувеличивать их доблесть. Они, конечно, боялись. Как все боятся прыгать с парашютом. Особенно впервые. Но ведь прыгают же, — кому-то же надо? Так что отдадим им должное.

Дон сказал: “Покатилось!”

И оба они заорали: “Йёху-у-у!”

И бот сорвался вниз.

— Удачи, на боте! — запоздало крикнул Макропулус.

— И… ты… на!.. — ответили ему в треске и вое атмосферы.

Дон тяжелым задом вперед слез с силовой решетки бота, потрогал носком тяжелого высокого ботинка сухую землю, как пробуют воду, и встал на нее обеими ногами. Ему явно не хватало ирландского флага на копье и тазика с грязными подштанниками. Дон огляделся. Бот припланетился в окрестностях небольшого городка, нанесенного Макропулусом на электронную карту Странной под номером 500. Стоял он на полянке среди кривых среднего роста сухокорых дерев, с весьма обильной листвой и шишками на концах веток. Сама же земля, сухая — давно без дождя, — поросшая тонкой редкой травкой, выглядела как намечающаяся лысина. Дон посмотрел в небо. Потянул носом прелестнейший воздух. Подпрыгнул. Было легко и приятно. И вспомнил.

— Блин-малина-водолаз! — рявкнул он. — Я шляпу забыл, б-баран!

— Какую шляпу?

Младенчески невинный взгляд Збышека, свесившегося с крыла бота, выражал полное непонимание и лучился такой солнечной безмятежностью, что вполне заменял отсутствующее у планеты светило, и Дон с огромным трудом сдержался от комментирования видения. Все равно бесполезно.

— С большими, широкими и вкусными полями шляпу. Которую ты теперь сожрешь.

Збышек поморщился.

— Мелочный ты человек, серость, — с упреком произнес он. — А вокруг так спокойно! Макроп! Тут спокойно?

— Пока да.

— Что за шляпа! — продолжал Дон вдохновенно. — Чистая синтетика, никакого подвоха. Купил я ее на Телятничьей улице, у старьевщика Прудона по прозвищу Рыболов. Он на свалках промышляет. Я был пьян и пару раз обронил покупку в лужи — как раз шел дождь. Но это только добавило ей цены и пикапности.

— Пикантности, глупый белый человек. Я всегда утверждал, что в такой дыре, как Дублин-4, все только и делают, что копаются на свалках, пьют и возятся в лужах. Синтетика! Позорище…