–  Разумные всегда договорятся, - едва заметно улыбнулась Рей.
– Заметано.

Ровно через полчаса Снежа поняла: путешествие на барке третьим классом может быть вполне терпимым. Пачка свечей, гамак, пара лишних одеял в отдельном кубрике - чего еще может желать человек?

Под конец трехдневного спуска по реке Снежа поняла, что подумывает о шумных соседях с нежностью, и поежилась. Добровольное трехдневное затворничество радовало всего до вечера второго дня, но потом в душе девушки поселилось какое-то щемящее чувство - даже матерные вопли матросов, готовивших швартовку, она восприняла чуть ли не с умилением.

Впрочем, выбираться на палубу, чтобы вволю потолкаться у сходней, она не спешила - только после того, как в коридорах стихла и суета, потайная дверь открылась.

Ллогор по сравнению с Тибессой оказался совершенно карманным - уже с пристани виднелась краснокирпичная стена всего в три сажени высотой, но даже ту не закрывали низенькие, от силы в пару этажей, дома, стыдливо прикрытые разнообразной вьющейся зеленью.

Снежа отстояла недлинную очередь в кассу, где ей проштамповали билет, и направилась к приземистому ржаво-красному зданию с узкими окнами-бойницами.

Девушка не ошиблась - это оказалось Пограничное управление округа Ллогор.

–  Какие люди!
– седой сержант на входе обрадовался ей, как родной.
– Неужели к нам?

–  Думаю, да, - Снежа предъявила пограничнику паспорт, повестку и орденское предписание.
– Я не ошиблась?

–  Нет, Снежа Леевна, - сержант считался в документы, - добро пожаловать. Как оно там, в Тибессе- Теменграде?

–  Стоят, - улыбнулась девушка, но увидев в глазах солдата нетерпимую жажду новостей, продолжила, - Железную дорогу сделали, порт вот еще, мостов парочку.

Театру новое здание поставили.

–  Эх, Тибасса-Тибесса, - вздохнул вахтенный.
– Вот не поверишь - каждую ночь снится: иду я по Кузнецкому мосту, листочки на балюстраде тоненько так поют, тишина… Последний раз в Тибессе я там гулял.

–  Кузнецкий переделали, - улыбнулась Снежа.
– повыше подняли, да еще на пару пролетов нарастили.

–  Иди ты!
– восхитился собеседник.
– А листочков новых наковали?

–  Вроде, всю балюстраду переделали, - задумалась девушка.
– Да, точно. всю бронзу на сталь перековали - теперь ничего не поет.

–  Жаль, - огорчился сержант.
– Как живые были.

Он, покопавшись в столе, положил перед Снежей натертый до блеска бронзовый листок.

–  Видишь, какая работа? Патины нет, правда, а химикам давать, чтоб новую навели - боязно. Еще попортят.

Вахтенный, еще раз просмотрев документы, подал их Снеже.

–  Рад бы поболтать еще - но если капитан заметит, снова ругаться будет, ты уж извини.

–  Уже, Авдей Витьевич, - с лестницы на второй этаж неторопливо спускался парень в оливковой форме.
– Надеюсь, с улицы, как в прошлый раз?

Сержант насупился.

–  Стажер Снежа Арвентай, - отчеканил он.
– Направлена из Тибессы.

–  Даже так?
– присвистнул капитан.
– Ладно, будем считать: я ничего не видел.

Прошу за мной, стажер.

Кабинет капитана поражал весьма неофициальной обстановкой: букет сушеных цветов на широком подоконнике, резная мебель и пейзажи в рамочках по стенам.

–  Так работается легче, - извиняющимся тоном пояснил капитан.
– Присаживайтесь, пожалуйста. Как там Теменград?

–  Стоит, - Снежу посетило неприятное чувство "deja vu".
– Правда, я там еще зимой была. Впрочем, какая у нас зима - одно название, снега на полпальца.

–  Так вы прямо из Университета?
– хмыкнул Малкович.
– Даже домой не заезжали, выходит. Могу я поинтересоваться - почему?

–  Орден настоял, чтобы я сразу отбыла к месту службы, - девушка машинально перешла на официальный тон.
– Вот и пришлось…

–  А если начистоту?
– капитан, отложив документы в сторонку, пристально глянул на Снежу.
– Поймите, мы же все равно узнаем, так или иначе.

–  Семейные проблемы,- нехотя отозвалась девушка.
– Матушка написала, мол, у нее готов "идеальный вариант, о котором девушка может только мечтать". А я этого не хочу.

–  "Идеального варианта"?
– Снежа кивнула.
– Звучит, как любовный роман, не находите?

–  О, да, - язвительно парировала девушка.
– Знаю я это мусор: она строптивая дура, он богат, умен, красив - удастся ли автору поженить их страниц за триста?

Последняя страница - все плачут, включая автора с читателями. Выть хочется, если честно.