– Есть хочешь? У нас каша, как раз, поспела.

"Что Вы несете, сэр, какая каша? Похоже, лорд Корней прав - все свихнулись!".

– Что у тебя с головой?
– Поинтересовалась Юлька.

– Царапина, стрелой зацепило слегка.

– А я думала - мозги вышибло. Какая мне сейчас каша?

Юлька оставалась Юлькой даже в таком плачевном состоянии.

– Тогда, хочешь, меду принесу? Или вина, у нас есть.

– А чего праздновать-то будем?
– Юлька приподнялась на локтях и огляделась.
– Что у вас тут случилось?

– А что, Петька не рассказал?
– Холодея от ужаса спросил Мишка.
– Он что, не доехал?

– Это тот парень, что ли? Да он вообще ничего толком сказать не мог.

– Почему?!!

– Потому, что грохнулся где-то. Нашли, кого послать, с санями управиться не может!

– Что значит: грохнулся?

– А то и значит! Его лошадь в село приволокла: сани поломаны, голова разбита, правая рука сломана. Мать роды принимала, так бабы меня позвали. Сказали: "Бредит". А я как услышала про зеркало…

Юлька неожиданно всхлипнула.

– Дура-а-ак… я думала его уже и в живых… а он - кашу…

– А кто ж тогда Петьке про зеркальце сказал, если меня уже… того?
– Мишка почувствовал, как его отпускает страх за судьбу Петра.

– Дура-а-ак! Мы думали вас всех… он один спасся…

– Ага, я - дурак, а вы - умные - вдвоем, без оружия, что б вы тут делали, если нас и в самом деле…

– Чурбан, бесчувственный, не понимаешь ты ничего!

Мишка вдруг понял, что впервые в жизни видит Юльку по-настоящему плачущей. Дочка лекарки и плач казались ему, до сих пор, вещами несовместными, как гений и злодейство по Пушкину. И, несмотря на то, что запас эмоций на сегодня, казалось, был исчерпан полностью, Мишка вдруг почувствовал некоторую стесненность в горле.

– Кхе!
– Из-за саней вырулил дед, держа в руке глиняную кружку.
– На-ка, девонька, выпей, быстрее в себя придешь. У нас раненых полно, а тут еще и лекарку лечить приходится. Пей, пей: и согреешься и успокоишься.

– Деда, они не знали ничего!
– Поспешил сообщить Мишка.
– Петька по дороге разбился, лошадь его без памяти…

– Да слышал я, слышал. Когда мать-то твоя, девонька, подъедет?

– Не скоро еще, Корней Агеич. Там роды тяжелые, пока закончит… Но тетка Татьяна сани готовит и Анька-младшая тоже. А дядька Лука свой десяток поднимает, я слышала, как он говорил, чтобы все в бронях…

– Татьяна, говоришь, сюда едет?
– Дед обернулся к фургону с ранеными и заорал: - Лавруха, а ну, быстро ко мне! Лавруха!

Не дозвавшись сына, дед шустро поковылял к фургону сам.

"Испугался, что Татьяна братьев опознает, велит Лавру трупы прибрать".

– Минь, чего это он?
– Юлька с любопытством уставилась вслед деду.

– Не знаю, ты пей, пей.

– Ну да, а то я не вижу!
– Фыркнула Юлька.
– Не знает он!
– От недавних слез уже и след простыл.

– А с кем тут Татьянин муж только что обнимался?
– Проворчал Мишка.
– Но я же дурак, не понимаю ничего! Вот и не знаю.

– Вкусно!
– Юлька мгновенно сменила тему разговора.
– Чего это он мне тут намешал?

– Дай-ка попробую. Угу, вино, мед и теплой водой все разбавлено. Сейчас согреешься, и руки дрожать перестанут.

– А ты откуда знаешь?
– Подозрительно прищурилась юная лекарка.
– Ты что, вино уже пил?

– А ты как думала? Мы с Турове так загуляли!

– Ой, врать-то!

"А ну-ка, милейший, кончайте треп! Раненым ждать некогда".

– Слушай, Юль, у нас раненых много. Только я и дед на ногах, ну, и мать еще. Ты скажи, что тебе нужно будет, мы приготовим пока.

– Воды нагрейте побольше, чистые тряпки для перевязок понадобятся, - Юлька мгновенно сделалась серьезной.
– А какие раны-то?

– Самый тяжелый - Демка.
– Мишка присел рядом с лекаркой, чтобы той не приходилось задирать голову.
– Ему стрела почти подмышку слева попала. Не то кольчуга в этом месте послабее была, не то выстрел такой уж убойный оказался, но пробило, и наконечник между ребер прошел. Он, наверно, от боли руку прижал и обломил древко, мать наконечник вытащить не смогла. И еще один с железом в теле есть - Андрей. Но у него в ноге.

– Резать придется, а у меня инструмента с собой нет.
– Озаботилась Юлька.

– А какой нужен? У нас кузнечный инструмент есть…

– И что же ты ковать собрался?

"Вот язва, прости Господи! Но лучше уж пусть язвит, чем плачет".

– Да для тонких работ инструмент! Щипчики, там разные, пилки, сверлышки…

– Показывай.
– Распорядилась Юлька.

Мишка хотел пойти за инструментом, но на глаза попался Матвей.

– Мотя! Принеси-ка инструмент! Помнишь, когда Кузьку со стрелы снимали, там Петька клещи брал?