Все потянулись в двери, отец Михаил попробовал, было, поупираться, но Алена, похоже, даже не заметила его усилий. Все, наконец, вышли, только Юлька осталась стоять у стены с выражением на лице, более подходящим гладиатору, вышедшему на арену, чтобы победить или умереть.

– Ну чего набычилась?
– Обратилась Настена к дочери.
– Не гоню же, наоборот: ты лечить и будешь. Видишь: дружок твой силы все растратил, пустой почти.

– Так уж и мой…

– Ну, не мой же?
– Настена повернулась к Мишке.
– Ты что натворил, дурень? Не мог мне сказать? Устроил тут тарарам.

– Не должно было быть тарарама, тетя Настена, куклу-то я сам сделал, только иглу у волхва взял, да и без иглы бы мог. Помнишь, ты объясняла, что наговор сам по себе ничего не лечит, надо, чтобы больной в него верил. Значит, и кукла, сама по себе, просто куча тряпок, но тетка Татьяна в нее верила, вот и подействовало.

– Умница ты, Михайла, молодец, верно догадался… А, все равно, дурак!

– Как это?

– Так это! Ты каким местом меня тогда слушал? Я с чего тогда начинала? Не с того, что больной верить должен, а с того, что лекарь должен верить и себя в нужное состояние привести.

– Я не верил, я знал.

– А разница-то? Знание это, просто, самая сильная вера, вот и все. Ты знал и тебе ничего с собой делать не надо было, Татьяна верила (не столько тебе, кстати, сколько кукле), потому у тебя все и вышло.

– А что же тогда со мной случилось?

– Вот! Об этом и речь! Ты что у Татьяны лечил?

– Я не лечил, я заклятье снимал!

– Ой, ну что мне с ним делать, Юлька?
– Настена в деланном отчаянии всплеснула руками.
– Такой ум и такому дурню достался!

– Мама, он не понимает…

– Да вижу я, что не понимает. Заклятье, заклятье… Да нету никаких заклятий! Дурят вас: одних волхвы, других попы, а вы и уши развесили!

"Мать честная! Атеистка! В двенадцатом веке? Не может быть, потому, что не может быть никогда!".

– Как это - нет?
– Мишка, все-таки, решил уточнить.
– А Светлые Боги?

– А Светлые Боги есть. И Христос твой, тоже… Может быть. Как уж они там между собой… не наше дело. Но не дано смертным силой с Богами равняться, и никакие заклятья тут не помогут. Чудеса - не от Богов, чудеса - от Веры. От одной и той же болезни: один амулетами гремит и у костра козлом скачет, другой на капище скотину безответную режет, третий перед иконами лбом в пол бьется. И помогает! Потому, что верят, что поможет. Ты когда-нибудь слышал, чтобы от одной болезни три разных способа лечения было? Совсем разных, друг на друга не похожих?

– Нет.

– Правильно, лечат не амулеты, не жертвенная кровь, не иконы. Лечит Вера - одинаковое лекарство для всех! Сегодня ты сотворил чудо, а родилось оно от Татьяниной веры и твоего знания, как дитя от жены и мужа. Так всегда: излечение от союза двух вер - лекаря и больного.

– Понимаю, матушка Настена. То есть, нет, не понимаю: что же меня ударило-то?

– А этого мужикам понять и не дано. Придется тебе мне на слово… Хм, поверить. Как бы тебе попроще… Знаешь, сколько силы надо, чтобы дитя выносить и родить? Нет, знать ты не можешь. Но догадываешься?

– Догадываюсь, вроде бы.

– Догадывается он… Да больше ни на что другое столько сил не требуется! Иногда даже жизни лишаются!

– Ты хочешь сказать, что для восстановления этой способности?…

– Да! Неважно: хотел ты или не хотел, понимал или не понимал, чувствовал или не чувствовал, но ты Татьяне свою силу отдавал. Ты ВЕРИЛ. Не в заклятье волхва, конечно. Ты в себя верил, в то, что помочь можешь и сам себя этой верой сжигал. Мог сдуру все отдать, сейчас отпевали бы. Нельзя мужикам в эти дела лезть, вы все умом понять норовите, а здесь чувствовать надо! Ладно, хватит болтать. Юля, давай, качай в него силу, хочу посмотреть, как вы это делаете.

– Подождите! Матушка Настена, я еще спросить хочу. Почему у нас с Юлей не получилось ногу быстро вылечить? Демке-то мы помогли, а со мной не вышло…

– Юля, объясни ему.

– Мы Демке вовсе не рану лечили. У него тело устало со смертью бороться, силы кончились, а мы ему сил добавили, и все. А ты полон сил был, в полную бадью сколько воды не лей - все мимо. Понял?

Мишка попытался сформулировать Юлькину мысль боле просто:

– Тело лечится само, если хватает сил. Мы можем только их добавить, но не лечить. Так?

– Так.
– Подтвердила Юлька, но было непонятно: то ли Мишка действительно все правильно понял, то ли Юлька его просто успокаивала, как и любого больного.
– Давай руки, где там жилка… Как ты тогда назвал?

– Пульс. Пульсация, это когда…

– Не говори ничего, я пойму…

Слияние. Ясность, бодрость, сила - энергия.

"Юленька, я тебя обидел, прости. Мне и так твой голос слышать радостно, не надо со мной, как с больным…".

Все это не словами - чувствами. В ответ: радость, удивление, кажется испуг, что-то еще, совсем непонятное, но светлое…