– Вот упрямец, - пробормотала Аулиша.
– Наверное, она была, откуда мне знать?

Но Сати уже понял, что Тии здесь не было. Волнение за сестру пересилило даже желание опуститься на мягкую подушку и выспаться. Он попытался вылезти из-под одеяла, но Аулиша остановила его.

– Что ж с тобой делать?
– сердито спросила она.
– Будешь со мной спорить - насильно погружу тебя в лечебный сон, и ты не проснёшься ещё очень много времени. Я совсем не хочу, чтобы ты упал без сил, едва встанешь на ноги!

– Но моя сестра!

– Уверена, что с твоей сестрой всё в порядке, - Сати удивился, какие сильные руки оказались у Аулиши. Она положила его обратно и снова улыбнулась ему.
– Ты пережил нечто очень тяжёлое, Сати. Когда я увидела тебя, я подумала, что у меня мало шансов спасти тебя. Но ты оказался очень сильным, Сати, и я не хочу, чтобы все те силы, которые мы оба затратили на твоё выздоровление, пропали впустую. Обещай мне, что будешь слушаться меня. Хорошо?

Сати кивнул, снова закрывая глаза и послушно пытаясь уснуть. Но где-то за темнотой закрытых век маячило лицо сестры, а дальше - смутная, расплывчатая полупрозрачная серая фигура призрака.

Он слышал, как Страж Аулиша переставляет стакан на поднос, негромко напевая себе что-то под нос, как её платье шуршит по полу, когда она переходит из одного места комнаты в другое, а потом, как кто-то входит и тихо спрашивает:

– Ну? Увлер уже все нервы мне извёл. Как он тут?

– Он приходил в себя, - ответила Аулиша неизвестному посетителю.
– И спрашивал о своей сестре.

– И что ты сказала ему?
– тревожно переспросил голос.

– Что ничего не знаю точно. Я ведь и не солгала ему. Что с его сестрой, друг Матаир?

– Кажется, их схватили мараданцы. Вчера Клинок отправил за ними целую делегацию. Не думаю, что мараданцы откажутся освободить всех пленников… Их старейшины прекрасно понимают, что такое сила Цитадели.

– Тогда я могу успокоить его и сказать, что его сестра скоро будет здесь…

– Думаю, да. С послами от Цитадели поехал друг Кертис. Он знает эту девочку, так что наверняка привезёт её сюда.

– Что ж, это замечательно, - сдержанно заметила Аулиша. Ей очень шла ласковая улыбка, а когда она становилась серьёзной, на её лице мгновенно появлялась печать страшной печали.
– Сати, теперь ты всё выслушал, и можешь засыпать спокойно, - в её голосе не было заметно особого укора, но Сати покраснел, поняв, что она знала, что он подслушивает.
– С твоей сестрой всё будет в порядке.

– Простите, - пробормотал Сати, приоткрывая глаза.

На него очень внимательно смотрел мужчина в лёгких доспехах. Кажется, Страж… Тот самый Наделённый Матаир, который защитил его сны. Взгляд Матаира заставил Сати покраснеть ещё сильнее. У него было ощущение, что взгляд пронизывает его насквозь. В нём не было ни холода, ни агрессии, ни вообще каких-либо эмоций, просто Сати мгновенно понял: этому Стражу непонятно, зачем Цитадель взяла под опеку мальчика с Даром Ночи. И его можно было понять: Дар Ночи не мог возникнуть сам по себе, а учитывая то, что повсюду вспыхивает Сила Ночи, можно было подозревать мальчика в том, что он по своей воле оказался под её влиянием…

– Уйди, друг Матаир, - махнула на Стража рукой Аулиша.
– А то мне начинает казаться, что тебя тоже надо от чего-то лечить. А ты, как всегда, здоров.

Наделённый Страж ушёл, не прощаясь, плотно притворив за собой дверь. Вздохнув, Аулиша опустилась в кресло и закрыла глаза, игнорируя направленный на неё взгляд Сати.

Сати поёрзал ещё немного, попытался вспомнить, что он знает о мараданцах, понял, что ничего, и наконец-то сумел заснуть блаженным сном безо всяких сновидений.

Тэм лежал, повернувшись лицом к стене, и прислушивался к тому, как из него почти ощутимо утекают силы. В мрачном подземелье, забитом людьми, ожидающими казни, как освобождения, он не замечал, когда день сменяется ночью. Наверху всегда кипела работа, всё время кто-то ходил, что-то готовилось, и запах еды проникал вниз, где стонали от голода осуждённые. Поначалу сил Тэма хватало на то, чтобы с помощью Дара Ветра хотя бы разгонять этот запах, чтобы они не слишком мучились от голода, но сейчас его силы были уже на исходе.

Без воды и пищи он чувствовал, что сходит с ума. Карлик уже стал игнорировать его, поняв, что этот пленник не станет пить кровь… Тэма била дрожь всякий раз, когда он представлял себе, что может стать когда-нибудь таким: покорно пьющим чью-то кровь из грязного стакана тюремщика. Он лежал у стены всё время, не поднимая головы, когда приходил тюремщик, и лишь иногда Ксирин или Каи занимали его разговором, таким же тяжёлым и печальным, как и всё, что происходило здесь.

Каждый из пленников с нетерпением ждал дня казни. Ходили слухи, что перед казнью осуждённому дают поесть… Кое-кто предполагал, что им дадут сделать глоток воды, но его поднимали на смех… Тэм содрогался всякий раз, когда слышал этот вымученный, кашляющий смех, но его слёз никто не видел и никто не обращал на него внимания. Здесь каждый переживал за себя, а не за другого.