В приступе рыцарства Саша склонен был отдать своей энергичной и хваткой супруге (когда она стала "бывшей") добрую толику завидной жилплощади в старом фонде, однако Зинаида Матвеевна проявила кремнёвую твёрдость и житейскую хватку. Впрочем, мать всю жизнь (сколько Саша помнил) была именно такой: властной и императивной. Она оставляла мужу и сыну их науку - пусть мальчики играются, - надёжно обеспечивая семейные тылы, где она была полновластной хозяйкой. Александра и его отца вполне устраивало подобное положение дел, а то, что при этом приходилось терпеть жёсткий домашний диктат жены и матери - ну что ж, за всё надо платить!

Людмила поначалу пыталась было сопротивляться, но потерпела в этой неравной битве полное и сокрушительное поражение: если дело касалось власти над одной отдельно взятой квартирой, населённой одной семьёй, Зинаида Матвеевна проявляла беспощадность, которой могли позавидовать самые жестокие ханы-завоеватели тёмных веков - малейшие попытки неповиновения (не говоря уже о мятеже) подавлялись тут же, и пленных не брали.

И внуки вроде бы тоже смирялись с бабушкиной императивностью - как выяснилось, внешне. Стоило им подрасти и расправить крылышки, как они тут же покинули домашнее гнездо. Анна сражалась за место под солнцем в скорпионьих лабиринтах шоу-бизнеса, а Дмитрий… О том, чем занимается его сын, Александр предпочитал лишний раз не думать - в сердце тут же вонзалась тупая игла, причинявшая режущую боль.

С годами Сашу всё сильнее тяготила мелочная опека матери: какую рубашку купить да какие носки надеть. Он периодически взрывался, доказывал ей, что давно уже вырос из коротких штанишек, но всё повторялось снова и снова с безысходной монотонностью - они с матерью говорили на разных языках. Поэтому летом, когда Зинаида Матвеевна отбывала в их "летнюю резиденцию" в Комарово, Александр Николаевич обычно ночевал в городской квартире. "Ближе до работы - не надо час трястись в переполненной электричке" - объяснял он матери. Та не возражала, имея при этом в виду типично женские соображения: "Мужик ещё в соку - пусть приведет какую-нибудь бабу, чего одному спать".

Баба у Александра имелась, но… Регина принадлежала к породе "русских амазонок", громогласно заявивших о себе в конце девяностых годов минувшего столетия. Она владела пусть небольшой, зато твёрдо стоящей на ногах туристической фирмой, успешно выжив по ходу пьесы двух соучредительниц, с которыми начинала свой бизнес. Женщины, подобные Регине, сами добившиеся всего и считавшие себя успешными и вполне состоявшимися, рассматривали мужчину как полезное домашнее животное, с которым можно выйти в свет, съездить в отпуск на Канары и, конечно, покувыркаться в постели. Но не более того - когда Саша предложил Регине узаконить их отношения ("Знаешь, надоело быть сожителями"), она холодно отклонила его предложение руки и сердца.

"Ходила я уже как-то раз замуж, - объяснила деловая женщина, - и повторять этот эксперимент не намерена. Детей рожать мне неохота, да и поздновато, так что официоз - на предмет стребования с тебя алиментов - мне уже ни к чему. А домохозяйки из меня не выйдет - мне свобода дороже". Да, свобода, - Александр подозревал, что у любвеобильной Регины он далеко не один-единственный любимый-ненаглядный, и что "его девушка" не упускает случая добавить в свою коллекцию трофеев нового мужика - для разнообразия. Времена изменились, и сильно: подрастерявшие самцовскую уверенность в себе доны Хуаны теперь на равных состязались с сексуально раскрепощёнными и состоятельными донами Аннами, которым вовсе не требовался муж-кормилец, и которые сами выбирали время для любовных утех.

Регина принимала приглашение Александра Николаевича провести вместе вечер и ночь только тогда, когда это не нарушало её собственных планов. Во всяком случае, сегодня, когда он в конце рабочего дня позвонил ей на сотовый и предложил встретиться, Регина спокойно объяснила, что на сегодняшний вечер у неё запланирована деловая встреча в узком кругу. При этом явно подразумевалось, что присутствие Саши на этой встрече излишне. Вот завтра - со всем удовольствием: давно не виделись, она даже соскучилась. Однако особой теплоты в голосе женщины не наблюдалось и, похоже, её ничуть не заботило, поверил ли Александр в её версию об очень важной деловой встрече, а также в то, что Регина по нему соскучилась.

Оскорблённое второй раз за один день мужское самолюбие потребовало отмщения. Александру Николаевичу пришла в голову шальная мысль подцепить на этот вечер Юлю - фривольная эскапада лаборантки по поводу "ходовых испытаний" их будущего изобретения запомнилась. А почему бы и нет, собственно говоря? Саша чувствовал, что Юля не совсем к нему равнодушна, да и вообще она девушка современная - "Юля без комплексов". А если он почувствует её нежелание - ну что ж, тогда можно будет обернуть всё в шутку и отступить, не потеряв лица.

Но пока Александр обдумывал свой стратегический план - как подкатиться и с чего начать, рабочий день кончился, и Юля стремительно упорхнула - как на грех, именно в этот момент помощник завлаба отвлёк Свиридова, притащив к нему на подпись целый ворох каких-то невероятно важных бумаг.

В результате Алхимик оказался у разбитого корыта. Придя домой, он соорудил себе холостяцкий ужин - съел тарелку пельменей и, немного подумав, выпил стакан водки из бутылки, имевшейся в полупустом холодильнике. Обдумывать поставленную Никодимовым "научную проблему" не хотелось - она вызывала глухое отторжение ("Докатились!"). Саша вспомнил недочитанную утром книжонку - чем там дело-то кончилось?
– поискал её, однако не нашёл (наверное, оставил на столе в лаборатории, когда выгребал из куртки всякий хлам).