Как повествует составитель и рассказчик этой истории, тот человек был Шабдиз, слуга Мехран-везира, который доставил письмо Газаль-малека, что, мол, присылай царевну, ты ведь еще давно обещался, а сам не шлешь! Везир посоветовался с Шир-афканом, говорит:

– Надо царевну захватить в свои руки, спрятать, а там поглядеть, что получится. Нельзя же дожидаться, чтобы Фаг-фур, как только Газаль-малек попросит у него дочку, тут же и отправил бы ее, ведь ты ни с чем останешься!

И они решили захватить шахскую дочь, Шабдиз каждую ночь близ шахского дворца кружил – может, выпадет случай какой царевну выкрасть. В ту ночь, когда он встретил Самака с Хоршид-шахом и Фаррох-рузом и узнал их, он убежал прочь, а потом вернулся, пошел следом за ними и вызнал, что, Шогаль и айяры прячутся в доме Махруйе, кладбищенского вора. Он очень обрадовался и сказал себе: «Царевны достать не удалось, зато про врагов Мехран-везира выведал!» В тот же час поспешил он к везиру, вошел, поклонился, тот его спрашивает:

– Ну, что сделал?

– О везир, никак не могу подобраться к девушке, но зато я тебе новость принес. Хоршид-шах и Фаррох-руз на свободе.

Мехран-везир так и подскочил.

– Как это?! – говорит. – Кто же их освободил?

– Самак-айяр, – ответил, Шабдиз. Как услышал Мехран-везир имя Самака, обуял его страх.

– Эй, Шабдиз, что ты болтаешь? Разве Самак жив? Да разве не его тогда в тронном зале убили? Как же он в живых оказался?

Шабдиз отвечает:

– Это мне неизвестно, только живой он. И где они скрываются, я тоже обнаружил: в доме Махруйе, кладбищенского вора. Там они и прячутся – все айяры, Хоршид-шах и Фаррох-руз.

Тут Мехран-везир обрадовался, сказал:

– Надо их всех разом уничтожить, они люди дерзкие и наглые…

И он обдумывал это, пока не глянул в оконце мира белый день.

Явился Мехран-везир шаху служить, а тут и тюремные сторожа крик подняли:

– О шах, тюрьму взломали, узников украли!

Мехран-везир сразу говорит:

– О шах, прошлый раз, Шогаля и тех, что с ним были, увели мы ничего не предприняли. Само собой, они теперь осмелели, до Хоршид-шаха добрались. Это все мерзавец Самак Усердствует, его рук дело! В такие-то времена, когда подступила к нам вражья сила, этот безродный творит в твоей столице, что ему заблагорассудится: то дочь твою из дворца выкрадет, то сына моего посреди мейдана убьет, то тюрьму взломает, заключенных уведет. Да если враги об этом прослышат, что они о нас подумают?! Скажут, что мы с десятком смутьянов и то справиться не можем, вознамерятся тотчас нас погубить, страну нашу разорить, царство у нас отбить. Прежде чем подойдет сюда неприятельское войско, надо нам разделаться с этими злодеями.

– А где они? – спрашивает шах.

– В доме Махруйе, кладбищенского вора. С того самого дня, как, Шогаль-силач на свободе оказался, они там обретаются. Надо послать туда дружину и наказать их.

– Коли надо, то и пошли кого следует, – сказал шах.

– О шах, пусть Шир-афкан пойдет.

Тогда приказал Фагфур, чтоб Шир-афкан взял двести воинов, отправился к убежищу айяров и захватил их.

Пока они там думали да гадали, как айяров захватить, Самак и Хоршид-шах с Фаррох-рузом пришли в дом Махруйе и в подземелье спустились. Вскочили все им навстречу. Самака хвалят, друг с дружкой здороваются да обнимаются. А когда рассвет над миром огонек засветил, Самак-айяр Саманэ-хозяйку навестил.

– Сестра, – говорит ей, – во дворец сходи, кругом погляди: что-то у меня на душе неспокойно. Разузнай хорошенько, что они замышляют, о чем помышляют.

Саманэ отправилась к шахскому дворцу, уши навострила. Все, о чем они там говорили, выведала, пока не дошли они до того, что надо дружину послать, чтобы всех смутьянов забрать. Тут Саманэ вернулась домой, вошла к айярам и говорит:

– Что же вы тут сидите? Ведь им уж все известно, сюда войско идет, чтобы вас захватить.

Всполошились тут все, говорят:

– Что делать? Как быть?

Заспорили они, а потом Хаман, юноша пригожий и добронравный, сказал Самаку:

– О благородный муж, знаю я один выход, а другого мы не придумаем, только погибнем все понапрасну. Есть здесь поблизости квартал, и в том квартале – большая улица. Каменной называется. А прозвали ее так потому, что она среди горного камня вытесана, и попасть на нее только с одной стороны можно. Пойдем на ту улицу и укроемся там, так что никакое войско на свете нас не возьмет: мы ведь со всех сторон защищены будем, там что справа, что слева – скала каменная.

Тут все его стали хвалить, говорят: очень ты вовремя вспомнил об этом! Затем они враз собрались, вооружились и вышли; Саманэ тоже с ними пошла. И спрятались они в том месте.

Только они скрылись, как явился, Шир-афкан, а с ним двести воинов: вокруг дома рыщут, гикают да свищут, а внутрь вошли – никого не нашли. Растерялись они. Стали народ расспрашивать, не выходил ли кто из дома. Выходили, люди отвечают, сей момент целая толпа отсюда вышла да на Каменную улицу направилась. Поспешил Шир-афкан со своим войском к той улице.

Когда войско туда подошло, Хоршид-шах с Фаррох-рузом заступили выход с улицы и сказали:

– Это наше дело!

А Фаррох-руз был преотличный лучник, он воскликнул:

– О царевич, дозволь мне свое умение показать, пусть народ знает, что среди нас трусов нет!

С этими словами приготовил он колчан, снял лук, натянул тетиву, опустился на колено, прицелился и выстрелил во всадника, который супротив него стоял. Стрела его насквозь пробила и в другого угодила, так что оба они друг на друга повалились.