— Здесь, — декан толкнул дощатую дверь и ввёл своего спутника с просторную комнату. Мебели (по крайней мере, целой), в ней почти не было, а воздух был ещё более спёртым.

— Э-э… — растерянно протянул мажордом.

Впервые за всё время их встречи Хартваль улыбнулся.

— И вовсе не «э-э». Они не учатся в этих классах. Здесь вообще никто не учится. Так, старое, почти заброшенное здание… Вот куда я тебя привёл, — он указал взглядом в сторону узких окон. — Они при первой же возможности переносят свои занятия под открытое небо. И идут либо в парк, либо сюда. (Хартваль ткнул пальцем в сторону каменистой площадки за окном). Сегодня тепло. А земля ещё не просохла. Скорее всего, они появятся здесь.

Лорд Станцель задумчиво кивнул и стал бесцельно-внимательно разглядывать пустынный пейзаж за коричневыми от грязи стёклами.

— Впрочем, если ты хочешь, мы можем пойти ко мне. И я вызову их всех, по отдельности или всем скопом.

— Нет, право, не стоит. Давай лучше подождём.

Не говоря ни слова, декан вышел из комнаты, но вскоре вернулся, волоча за собой две табуретки. Лорд Станцель поспешил к нему. И пока они сбивчиво препирались, позволительно ли гостю помогать хозяину таскать тяжести, а также расставляли колченогих инвалидов, с улицы послышался смех и тот особый шум, который бывает только от компании молодых, хорошо знающих друг друга людей. Старики как по команде подняли головы.

Вид за окном резко изменился. На той самой площадке появилась и уже рассредоточивалась приличная по размеру группа школяров.

— О! Я и не знал, что их так много!

— Нет, здесь, в основном, студенты-лекари. Так заведено, что они заканчивают курс своего обучения практикой у чародеев. А собственных учеников у них сейчас только шесть человек. Вон, видишь, в зеленом…

— Нет, не надо! — поторопился прервать его лорд Станцель. — Прошу тебя, дай я сам попробую угадать их.

И он принялся жадно изучать мельтешившие за окном фигурки. Картина открывалась, право, презанятная. Во-первых, от неё веяло постоянным движением, даже если каким-то чудом все там замирали. Во-вторых, и в их внешне хаотичных перемещёниях, и в беспорядочном рассаживании на разбросанных на площадке валунах и обрубках брёвен угадывалась какая-то закономерность. Мажордом хмыкнул внезапно пришедшему воспоминанию о виденной им как-то репетиции Королевской труппы лицедеев.

— Театр, да и только, — прошептал он. Хартваль перевёл на него удивленный взгляд, но ничего не сказал.

Очень скоро наблюдение выделило из группы старшего. Им оказался мужчина лет так двадцати пяти и крепкого на вид телосложения.

— Да, я не вижу здесь ни одного чародея, — спохватился лорд Станцель.

— В таких смешанных группах часто учительствует Мирех… Вон, с аккуратной чёрной бородкой, — Хартваль указал на того самого мужчину. — Видишь?… Он сначала пришёл на лекарский… Ох, я до сих пор помню его чудеса. И как добрейший профессор Вениссер гонялся за ним по двору с палкой — после того, как тот спутал не то голеностоп с тазобедренным суставом, не то желчь с желтухой… Потом он перебрался к чародеям. Потом снова вернулся на лекарский — только уже учителем. Знаешь, я ни за что не позволил бы ему лечить у меня что-либо более серьезное, чем порез. Но здесь он на своём месте… Уж кому-кому, а Кемеши в этом верить можно.

На площадке в очередной раз произошла перестановка. Школяры разбились на группки по три-четыре человека и что-то сосредоточенно решали меж собой.

— Ты можешь мне рассказать, чем они там занимаются? — кротко поинтересовался лорд Станцель.

— Если бы я сам знал. Самый простой ответ на этот вопрос я в своё время получил от Кемеши. Она сказала — учатся быть добрыми.

— А разве этому можно научить?

— По-моему, нет. Но Кемешь, похоже, тогда не обманывала меня, — пожал плечами декан.

— Кемешь, Кемешь… Что ты так часто вспоминаешь о ней?

— Она курирует эти занятия.

Лорд Станцель помолчал, обдумывая услышанное.

— А остальные?…

— А остальные не подсмотришь, — ответил Хартваль на недосказанный вопрос.

Внимание лорда Станцеля привлекли две очень юные девушки, почти всё время державшиеся вместе. Припомнив те сведения, которые собрали по его приказу о Кастемовских протеже, он решил, что это они и есть.

— Вон там… Это те твои пигалицы, да?

Разглядев, кого ему показывает лорд Станцель, достопочтенный Хартваль невольно нахмурился.

— Да. И про них мне почти нечего рассказать, кроме того, что ты и сам знаешь.

Мажордом понимающе кивнул. Он выполнил тогда просьбу декана и передал ему все факты и слухи, которые удалось раздобыть его людям. В них, впрочем, не было ничего подозрительного или хотя бы необычного, и даже Хартваль был вынужден признать это. Дочь провинциального барона из небогатого рода… Очень дальнее родство с Королевским судьей… Какая-то расстроившаяся в последний момент свадьба… Её компаньонка — дочь бродячих артистов… Ничего серьёзного. Декан тогда немного успокоился — но не забыл. Новые ученицы остались под его настороженным и ненавязчивым присмотром.

— Значит, говоришь, ничего… такого… о них сказать не можешь?

— Пока — нет.

— А чародеи их как-то выделяют?

— Тоже нет, — Хартваль начал багроветь.

Лорд Станцель ехидно бросил — старый паникёр! — и принялся дальше угадывать учеников. Но на сей раз всё мимо. И только с четвёртой или пятой попытки он попал в цель.

— Это Керинелл, — голос декана смягчился. — Вот уж кого чародеи выделяют. Я совсем не удивлюсь, если скоро в Круге будет пополнение.