С другой стороны, не так уж и циничен был капитан, как пытался показать. Все члены команды «Венуса» доверяли ему безоговорочно. Да и в душе он явно оставался беспечным романтиком — ну, в конце концов, кто же еще мог назвать корабль по-эльфийски, да еще и выбрать такое неподобающее по пиратскому «этикету» имя — "Красавица"?

— Хо-ху-ха, не паникуй, морская крыса, лорду сейчас, уж точно, не до нас. Его беспокоит этот недобитый кораблик-призрак. Тауросс, видите ли, серьезно обеспокоен происками приведений в его владениях…

— Кэп, ты не только упитый, но еще и с напрочь свернутым якорем в голове. Я тебе обрисую сейчас проблему: в городе творится черт знает что! Снаряжают войска, на корабли телегами загружают пушечные ядра. Это лорд, по твоему, для призраков готовит? Будет шрапнелью скелетов в фарш превращать?! Он всерьез решил заняться пиратами, и не сомневаюсь, что и нам перепадет за компанию по первое число каждого месяца.

Надо заметить, что пиратской, в полном смысле слова, братия Фалькона не являлась. Да, команда «Венуса» не брезговала налетами на купеческие корабли, но случались таковые нечасто: один в год — и тот становился для команды экзотическим праздником. Фалькон оставался верен своей романтической натуре во всем: предпочитал не грабить, а искать романтических приключений на свой отожратый зад.

Кроме того, у кэпа в арсенале способностей наличествовал тончайший нюх на глубоко заныканные сокровища. Таковых в Ост-Каракском море, которое называли еще попросту Серединным, оставалось сокрыто немало. В основном, источниками потерянных богатств становились достаточно часто тонувшие в прошлом корабли купцов, впрочем, немало прибыли сулили и поиски на разбросанных по водной глади островах, поверхность которых покрывали руины древних городов. Эбессах придерживался мнения, что построили их некогда эльфийские племена прежних тысячелетий, а затем покинули, ввиду подъема уровня вод всемирного океана. Впрочем, наверняка могут сказать только сами эльфы.

— Что, настаиваешь на опасности? Так, да? — Фалькон прищурился и окинул подозрительным взглядом своего помощника. Вроде, и не особенно высок, внешность не то чтобы заурядная, но и особой красотой не отличается. Копна растрепанных рыжих волос, постоянная щетина, не грозящая, впрочем, когда-нибудь перерасти в бороду и усы, тонкий нос и вечно поджатые губы. Хотя и некоторые «изюминки» во внешности Эбессаха тоже наличествовали — как же без них: во-первых, молодой пират (двадцати пяти лет от роду) оказался счастливым обладателем пронзительно голубых глаз чистейшего оттенка, а во-вторых, весь его лоб разрезали глубокие морщины, среди которых не меньше шести были вертикальными. Такое обилие складок и скорее эльфийский, редко встречающийся среди людей, цвет глаз добавлял невыразительной внешности Эбессаха загадочности, и заставлял мечтательных девушек в портовых городах долго и пристально рассматривать юного пирата. Да еще непривычные в Природном мире рыжие волосы — человек-загадка, да и только.

Но тот будто бы и не замечал этого внимания: одержимый морем и приключениями, он считал интрижки на день лежащими ниже своего достоинства. Странная особенность, с негласной, но общей точки зрения команды, и вопиющая глупость, с личной «колокольни» Фалькона. Поэтому волей-неволей капитан частенько относился к словам помощника пренебрежительно, считая его дураком. Однако когда тот всерьез начинал осыпать "морского волка" ругательствами, Фалькон постепенно принимал все более и более озабоченный вид, пока не осознавал до конца смысла повторенного четырежды.

— В общем, старая калоша, по моим сведениям, к середине дня из порта выйдут в море двадцать кораблей. Двадцать! И это не какие-то там ялики с пушечкой на носу: пять тяжело вооруженных галеонов, дюжина бригов и переоборудованные канонерки…

— Переоборудованные. Да что ты говоришь! И что же с ними такого страшного сделал наш любимый лорд?

— О, Фальк, просто расчудесное усовершенствование — тебе сразу понравится. Канонерки снабжены навесными орудиями, вроде мортиры. Те самые, про чертежи которых ты упомянул. Лорд потрудился на славу, создавая чертежи: видал я испытания этих орудий — «Венус» за десяток выстрелов превратят в сито! И как только он решил проблему с осадкой при выстрелах? Мистика какая-то…

— Ой…

"Хи-ха-ху, кажется, дошло", — оскалился про себя Эбессах. Ему нравилось наблюдать за лицом капитана в тот момент, когда плохие новости наконец пробивали брешь в крепкой броне жизненного цинизма. А затем Фалькон вдруг молнией сорвался с места, опрокинув недописанный портрет вместе с мольбертом, на всех порах выскочил на палубу и громким свистом напрочь вышиб всей команде барабанные перепонки:

— Поднимай паруса, морские свиньи! Снимаемся с якоря! Полный ход на правый борт — выходим из прибрежных вод! Кассит, Сольяр, расправьте паруса, вы, морские осьминоги!

— Неужели ты где-то видел речных осьминогов, а, Фальк? — Тартра насмешливо наблюдала за капитаном, в очередной раз попавшим под изысканное волевое воздействие со стороны Эбессаха. Не то чтобы пиратка недолюбливала кэпа — в целом находиться под началом этого полубезумца ей даже нравилось, — но иногда его глупость и мгновенная смена настроений девушку раздражали. Да и постель она предпочла бы делить с более рассудительным и соблазнительным для нее лично помощником капитана, если бы тот не отгораживался от бесперспективных отношений. А еще ее совсем не устраивали поползновения Фалька — вот уж от кого, а от типов, не обладающих и граном в среднечеловеческом смысле благородства, она старалась держаться подальше.