Только волновался я зря. Макс с Шарафом спокойно ожидали нас возле речки.

Оказывается, от их точки было видно, как детей грузили обратно в автобус. Когда он подъехал они не видели, а вот обратную загрузку наблюдали хорошо. Поэтому, Макс впал в полное охренение и как потом рассказывал Шараф, все полтора часа, пока они нас ждали, расхваливал меня, как командира, а прицепом и всех русских, как добрых и душевных людей. Он и мне попробовал сразу толкнуть благодарственную речь, только я эти поползновения пресек и построив своих людей, куцей колонной повел в сторону озера, где нас должны были подобрать гидросамолеты.

Предварительно правда, дали радио о подтверждении эвакуации и только потом рванули. Единственная задержка произошла, когда педантичный Макс, поинтересовался судьбой оставленных зарядов:

–  Командьир, неужелли мы мины так и остафим? Это зер шлехт, м-м, отщень плехо.

Там ратиофзрыфатели. За этто строко спросят.

–  Спросят - ответим. А нам тут, еще сутки торчать - совершенно не с руки.

Помнишь, Гофман говорил, что сегодня в город тяжелый артдивизион войдет? Это значит количество патрулей вырастет в несколько раз. Засыпаться можем моментом, тем более - было бы за что…А в те развалины, я думаю, никто сто лет не лазил и теперь не полезет… Единственно - вы коробку с усилителем нормально замаскировали?

–  Так точно!

–  Вот и хорошо. А дней через двадцать, тут уже наши войска будут - так что схему минирования саперам отдадим и про это можно забыть. Еще вопросы есть?

–  Никак нет!

–  Тогда - за мной!

Километров десять проскочили внаглую - по нешироким лесным проселкам, но потом пришлось свернуть. Просто по пути, нос к носу столкнулись с патрулем, который передвигался верхом на велосипедах. Но они даже документы у нас не проверили.

Мда - мельчают фрицы. Хотя и патруль был не фельджандармерии, которым плевать на любые чины и рода войск, а фольксштурма, который при виде эсэсовцев подобрался и козырнул мне так, что чуть не свалился с велосипеда, я посчитал нужным уйти подальше в лес. Сейчас эти лохи попались, а дальше глядишь и на толковых нарвемся - оно нам надо? Так что лесочком привычнее будет, тем более спешить совершенно некуда.

К озеру подобрались засветло. Огляделись, обнюхались, и убедившись что в округе людей нет, замаскировались метрах в двухстах от воды. Было тихо, безветренно и как-то по-весеннему тепло. Даже птицы это почувствовали и чвиркали совершенно жизнеутверждающе. Ближе к вечеру мы добили сухпай и только я собрался распределить дежурства, как вдруг внимание привлек странный звук. Эдакое стрекотание с присвистом. Еще не поняв, откуда он идет, начал крутить головой, а Гек, врубившийся быстрее протянув руку спросил:

–  Ого! Это что за бублик?

Марат удивленно подхватил:

–  Немецкий! Смотри- вон свастика! Е! Никогда таких не видел! Командир, не знаешь что это?

Я знал… Еще как знал, только вот сказать ничего не мог. Заклинило напрочь!

Только и получалось, что вхолостую открывать рот и выпучивать глаза. А все потому, что в вечернем небе над озером, двигаясь в сторону северо-запада, проплывала самая обычная, невзрачненькая такая, летающая тарелка…

–  Как это - трагически погиб? Это точно?

Я сидел слушая Гусева, совершенно не представляя, как такое вообще могло произойти.

–  Позавчера шифрограмма была. Трагически погиб, при испытаниях нового оружия.

–  Блин! Зачем его вообще туда понесло?

Серега тяжело вздохнув и пожав плечами ответил:

–  Ты его лучше меня должен знать… Но насколько я наслышан, Лаврентий Павлович, никогда не упускал момента, присутствовать при проверке новых вооружений, особенно находящихся под его контролем.

–  Но ведь они же не в чистом поле стояли и смотрели?! Для этого бункер есть!

–  Бункер и был… Просто до этого шли испытания малого количества смеси и вела она себя по-другому. А здесь видно решили удивить высокое начальство и рванули около пятисот килограмм. Убежище стояло в предположительно безопасной зоне, но и его чуть не смело обломками щебня и бетона, оставшимися от предыдущих испытаний.

Из двенадцати наблюдателей четверо погибших, остальные ранены. В числе погибших и маршал госбезопасности…

Во бли-и-ин… Я настолько растерялся, что даже спрашивать дальше ничего не мог.

"Кровавый тиран" и умнейший человек, "душитель свободы" и самый лучший хозяйственник, из всех кого я только знал - Лаврентий Павлович Берия, погиб при испытании объемно-детонирующего боеприпаса. Это то, что впоследствии журналюги будут неправильно называть - " вакуумная бомба".

Когда стало понятно, что с атомным оружием идет сильная пробуксовка, то внимание высокого начальства, очень привлекли мои слова про оружие, которое по мощности сравнимо с ядерным, но при этом не загрязняет все вокруг отходами и является гораздо более простым в изготовлении. Вот за пол года и смогли получается, слова провести в жизнь. На нашу голову… Черт, и что дальше? Ведь Берия, был главным "паровозом" всех наших новейших разработок! Без него все замедлиться в несколько раз… А воткнут на место главы МГБ какого-нибудь Абакумова, или Чередниченко, который в этих делах не ухом не рылом, может совсем не весело получиться. Да и Сталин уже старенький, помрет вот так же неожиданно - кто на его место придет? Я то честно говоря, очень в этом смысле на Лаврентия рассчитывал, а тут… Жопа какая-то… Воткнув окурок трофейной сигареты в массивную чугунную пепельницу, доставшуюся от прежних хозяев спросил: