В предрассветных сумерках, нарубив веток, напихали их в ячеи масксети, еще лучше замаскировав катер и теперь, издалека он ничем не выделялся от остального прибрежного пейзажа. Попутно оглядели округу, пытаясь сориентироваться.

Получилось довольно хреново. В смысле привязки на местности. Поблизости, не одного более-менее толкового ориентира не наблюдалось. Немецких укрепрайонов, тоже не было. Они остались выше по течению там, где местность менее заболочена и есть рокадные дороги. Правда километрах в двух, нашли проселок. Судя по следам, им сто лет никто не пользовался. Во всяком случае, после последнего дождя, тут никто не ездил. Людей, вероятно по случаю раннего времени, тоже не было. В общем, покрутившись часов до восьми утра, убрались на свой катер, так как уже просто валились с ног. Зато вечером, народ отоспавшись и отожравшись был бодр, весел и глядел орлом.

Перед отплытием, опять вышли на связь с Колычевым. Он приказал не дергаться с переходом линии фронта, а выходить в квадрат 24-30 и там, затаившись серыми мышками, ждать подхода наших войск. Обещал, что дня через 4, туда должны подойти танки Павленко. Если вдруг что-то пойдет не так, то действовать по обстоятельствам. Блин, это значит опять в*могиле* отлеживаться, фрицев через себя пропуская. Как я это не люблю….*Могила*, это типа узенького окопчика, очень хорошо замаскированного. Мы так в начале войны делали, когда фрицы перли.

Далеко не всегда ведь, самолетом заброска была. А через нейтралку ползать, удовольствие еще то… Там шансов 50 на 50. Если же*могилу* нормально приготовить, то по ней взвод солдат может пройти и ничего не заметить. А ты дождешься, когда войска дальше свалят и по темноте, выползаешь из земли эдаким Дракулой Задунайским, уже в тылу у немцев. Можно и сейчас так сделать. Отрыть щель под каким-нибудь кустом, замаскировать и ждать, когда гитлеровцы откатятся.

Конечно, не сразу внутрь залазить, а то охренеешь там лежать. Нырнуть туда в последний момент можно, когда понятно станет, что вот-вот фрицы мимо побегут.

Тем более копать есть чем - на катере лопаты есть. Ими, с немецким аккуратизмом снабжены два пожарных щита. На хрена они на этом корыте, мне конечно не понять.

Воды вокруг - целая река, но вот положено иметь пожарный щит с багром, ведром да лопатой - вынь и положь! И если с ведром и багром еще можно как-то смириться, то лопата поставила в ступор. Они что, при пожаре, ею воду плескать будут? Правда, нам это соблюдение порядка, только на пользу. А то финками окапываться, как-то очень несподручно. Но все равно, думаю,*могилы* будем рыть только в крайнем случае - если ничего больше подходящего не найдем. Уж очень в них отлеживаться стремно…

Ночью, пробрались мимо еще двух точек базирования речных катеров и Меер, виновато сказал, что дальше их зона ответственности заканчивается. То есть он просто не знает, что впереди делается. Знает только, что там дежурит третья группировка, но где и как, он не в курсе. Поэтому привычно пристав к берегу и сменив пожухлую маскировку, опять остановились на дневку. Вообще, пока дела идут нормально. Ноги не сбиваем, на хвосте никого нет, тем более что, от места эвакуации ребят с армейской разведки, отмахали наверное, километров тридцать как минимум. Так что, здесь искать нас точно не будут. А ближе к вечеру, состоялся разговор с потерявшим всякую надежду остаться в живых, пленным лейтенантом. Если в первую ночь, он еще выглядел бодрячком, то сейчас поник и пал духом. Поэтому, когда пригласил его на нос, он только вздохнул и не поднимая головы, двинул в указанном направлении. Я же достав листок и карандаш, протянул ему, приказав:

–  Пиши

Меер удивленно уставился на меня:

–  Что писать?

–  Документ о сотрудничестве. Я тебя обещал не убивать, обещание свое сдержу. Но и мне страховка нужна, поэтому пиши -Я, лейтенант Курт Меер, командир катера номер 027 Днестровской речной флотилии, как человек горячо сочувствующий коммунистическому движению…

На этих словах фриц изумленно уставился на меня. Пришлось сдвинуть брови и уточнить:

–  Не понял? Что-то не так?

–  Нет, нет - продолжайте….

Пленный поспешно опустил голову и приготовился писать дальше - Так вот… Сочувствующий коммунистическому движению, выражаю желание сотрудничать с Советской военной разведкой - я заглянул, что он там карябает - Советской, с большой буквы пиши…ага…. и готов выполнять все приказания исходящие от Советского командования. Теперь ставь число и подпись.

Забрав листок, просмотрел каллиграфическим почерком написанную расписку.

–  Молодец. Только вот есть еще одно дело. Там, внизу находится человек из твоей команды. Механик…

Лейтенант кивнул:

–  Фриц Штаух…

–  Пусть будет Фриц. Так вот - сам решай. Или он пишет такую же расписку и мы вас отпускаем обоих, или, если тебе свидетели не нужны, то ты уходишь один…

–  А Штаух?

–  А Штаух, с дыркой в голове, отправляется на дно.

Для себя же решил, если сейчас бывший капитан проявит гниль и захочет избавиться от свидетеля, то не взирая на данное слово, валю обоих. Правда, Курт приятно удивил. Даже не задумываясь, он тут же согласился на присутствие очевидца своего предательства, лишь бы их отпустили вдвоем. Я только кивнул и приказал вытащить из машинного отделения второго немца. Механик расписку о сотрудничестве написал без звука, а когда рассказал ему о нашем разговоре с лейтенантом, неожиданно бросился лобзать тому руку. Меер, смущенно вырвался и на всякий случай, спрятал руки за спину. Тем временем Гриша, который уже достаточно хорошо наблатыкался в машине, завел ее и мы начали медленно отваливать от берега. С деланным удивлением, показав речникам на удаляющиеся кусты сказал: