–  Поверстать-то в бояре легко, да только куда их сажать?
– Мишка вспомнил дедово высказывание об иеромонахе Илларионе и добавил: - А даже если и посадишь, примет ли их земля?

–  Молодец!
– Нинея расплылась в довольной улыбке.
– Умница, о главном спросил! А только и мы не дураки! Ты думаешь, куда Корзень своих новых бояр сажал? Да туда, куда я указала! Он за этим ко мне и приезжал, а ты, поди, решил, что просто из вежливости? Ратнинская сотня сто лет на этих землях силой продержалась, но вечно воевать нельзя! Настала пора своими становиться. И дреговичам пришла пора признать, что в Ратном сплошь их родня живет - за сто лет сколько девок замужем в ратном оказалась? Да в каждой семье! Вот о том у нас с твоим дедом разговор и был - Кунье городище должно быть последней кровью между дреговичами Ратным!

Умных и сильных бояр роды на своих землях примут и отроков в дружину дадут, а ты этих отроков в своей Воинской школе выучишь. Ну, развеяла я твое второе сомнение?

Сразу отвечать утвердительно, пожалуй, не стоило. Слишком многое оказалось неожиданным, слишком многое надо было обдумать, но сделать это можно было и потом, поэтому Мишка молча кивнул и загнул третий палец.

–  Третье сомнение мое - дед. Он был близким другом князя Ярослава Святополчича, женат на его сводной сестре. Понимаешь, баба Нинея, дед неравнодушен к судьбе младших братьях Святослава, которые в Пинске на кормлении сидят. Но особенно он считает себя обязанным позаботиться о старшем сыне покойного князя Ярослава - Вячеславе Клецком. Вячеслав не мальчик - почти ровесник моему отцу, но князь без княжества, да еще и очень нелюбимый Мономахом и Мономашичами…

–  И об этом у нас разговор с Корзнем был.
– Казалось, у Нинеи есть ответы на любые вопросы. Дед твой честный муж, родню покойного друга в беде не забудет. Только… - Нинея пожала плечами, словно речь шла о чем-то не очень уж и важном.
– Все зависит от того, как эти князья сами себя поведут. Хватит ума, так и найдутся для них уделы в… - Нинея запнулась, а потом по-молодому тряхнув головой (говорить, так говорить!) продолжила: - В королевстве Туровском! Герцогские короны тоже на земле не валяются…

–  Нет!!!
– Мишка и сам не ожидал от себя такой резкой реакции.
– Нет!!! Под Папу Римского не пойду и людей не поведу! Ты!
– Мишка вскочил с лавки.
– Ты… Да как ты смеешь… Предлагать мне…

–  Да дослушай ты…

–  Нет, я сказал!
– Не дал Нинее продолжить Мишка.
– Совсем обалдели со своей Ядвигой? Думаешь, я не знаю, что королевские короны Папа Римский раздает только католикам? Еще одну мясорубку устроить желаете? Сначала крестили Русь огнем и мечом, теперь перекрещивать будете? И это Велесова волхва! Да дреговичи тебя сами, как капусту нашинкуют, и ратнинская сотня поможет, а Ядвигу с пацаненком в Польшу кнутами погонят!

–  Молчи! Ты не знаешь…

–  Знаю!!! Знаю, что с тобой после этого будет! Велес с тебя спросит! Я для такого дела сам к нему обращусь - знаю средство!

"Господи, что я несу? Вот именно, сэр, бред сивой кобылы в похмельное утро 9 марта. Под свист рака на горе после дождичка в четверг, позвольте Вам заметить, досточтимый сэр. И это - еще сильно смягченная формулировка!".

–  Да замолчи ж ты, наконец!
– Снова, как и в начале разговора на улице, это был вскрик обиженной женщины. Впрочем и Мишка уже не знал, что еще можно сказать и замолчал бы и без ее просьбы.

Нинея оперлась локтями на стол, обхватила ладонями опущенную голову и замерла, не глядя на Мишку. Из угла, где тихо сидели Нинеины внучата, на Мишку уставилась Красава. Непонятно как, но Мишка почувствовал, что детишек сдерживает уже не Нинея, а эта маленькая волхва, и у нее еще хватает сил на то, чтобы пытаться понять: что же такое происходит между бабулей и Мишаней.

"Понять не поймет, но то, что вмешиваться нельзя, сообразить сумела, и перехватить у бабки управление малышами тоже. Стоп! Это что же, Нинея сейчас вообще никакая, что ли? То есть, с ней, как с обычной бабой разговаривать можно?".

Додумать мысль не удалось.

–  Тебе сколько лет?
– Спросила вдруг Нинея, не поднимая головы.

–  Тринадцать, скоро четырнадцать…

–  Врешь!

–  Вру…

–  Так сколько?

–  Тринадцать.

Нинея тяжело вздохнула, выпрямилась на лавке и обернулась к Красаве. Та вся так и подалась навстречу бабке. Волхва ничего не сказала, лишь одобрительно кивнула, слегка прикрыв глаза, Красава так и расцвела счастьем, видимо, бабкина похвала, даже такая скупая, была для нее редкостью.

"Так это она впервые детишек под контроль взяла! Почувствовала, как бабке трудно и поддержала! Ну и девчонка! Елька ей ровесница, а до сих пор все в куклы играет…".

–  Сядь, чего стоишь столбом? Да сядь же ты!
– Нинея досадливо поморщилась.
– Ну как с тобой разговаривать, Лис Бешеный?

Мишка опустился на лавку, поерзал, избегая смотреть на Нинею.

–  Ну чего ты взъярился? Не дослушал до конца и сразу: "Нет! Не пойду! В капусту нашинкуем!". С чего ты взял, что король обязательно латинянином должен быть?