Вот именно, сэр Майкл! Кончайте истерику и беритесь за ум, коли Вам его с барского, пардон, Господнего плеча отвалили, да еще устами Экклезиаста, на пару с Нинеей, напомнили, что пользоваться этим органом бывает иногда очень пользительно. И нехрен лаяться на того, кто сей инструмент Вам презентовал, независимо от того существует Он или нет! А для начала, возьмите да покормите отца Михаила - хоть и малая, но польза".

–  Отче, проснись!

–  Я не сплю.

–  Поесть надо, приподнимись, я помогу.

–  Мы далеко отъехали?

"Ну да, он же меня км-то вроде сталкера считает, вроде как я его из Зоны вытаскиваю. Ну, кино!".

–  Далеко, отче, далеко… Ну-ка, давай, сядем.

–  Не надо, я - сам.

Мишка достал из котомки хлеб, копченого леща, несколько вареных репок, луковицу.

"Смотри- ка, знает Нинея монашеский рацион, ничего скоромного не положила".

–  Это Беляна дала?

–  Конечно, у Нинеи я бы и не взял!

–  Как же ты, отрок, столько времени в вертепе дьявольском обретался? Язычеством антихристовым не испоганился?

–  Да нет, вроде бы… поешь, отче Михаил.

–  А молитву перед трапезой сотворить? Отвык уже?

–  Прости, отче, о тебе же беспокоюсь, ослабел ведь совсем…

–  Телом, но не духом! Повторяй за мной!

"Возлюблю Тебя, Господи, крепость моя!

Господь твердыня моя и прибежище мое; избавитель мой, Бог мой, - скала моя; на него и уповаю; щит мой, рог спасения моего и убежище мое.

Призову достопоклоняемого Господа, и от врагов моих спасусь".

"Семнадцатый псалом. Длинный, блин, больше пятидесяти стихов. Это когда Давид спасся от Саула и других своих врагов. Как раз к нынешней ситуации… Стоп! Почему к нынешней? Это же песнь победителя!".

"Я преследую врагов моих и настигаю их, и не возвращаюсь, доколе не истреблю их.

Поражаю их, и они не могут встать; падают под ноги мои".

"Это кто ж ему под ноги пал, Нинея что ли? Похоже у тезки крыша протекла, впрочем, не удивительно: в его-то состоянии, да после таких приключений… Не спешите с диагнозом, сэр! Человек, как известно, выглядит дураком в двух случаях. Тогда, когда он, действительно, дурак, и тут комментировать нечего. И тогда, когда цели его неизвестны. Он себе что-то такое делает, по своим планам, а окружающим кажется, что дурь творит, пока результат не появится.

Зачем его к Нинее понесло? Блин! Нинея же мне сама сказала: он за мной приехал! Вызволить невинного отрока из рук колдуньи. Так он же своего и добился! Проник в логово нечисти, покропил святой водой место самоубийства (это он так Нинею на поединок вызывал), а потом одолел ее - вырвал меня из колдовских тенет!

Господи, так меня же и не держал никто, и Нинея отступилась, потому, что я влез, а то бы лежал ты сейчас грузом двести… Отче святой, ты же с ветряными мельницами воевал, Дон Кихот ты мой, чахоточный, жизнью рисковал, думал, что меня спасаешь! Ну до чего же ты человек золотой, как же я люблю тебя…".

Мишка вдруг ощутил комок в горле и вроде бы даже влагу в глазах.

–  Вижу: умилила тебя молитва Господня, отрок! Значит, не проникла еще мерзость языческая в душу твою, вовремя меня Господь привел.

–  Вовремя, отче, еще как вовремя! Поешь, хоть немного, отче, смотреть больно, как ты изнемог. Ну, пожалуйста, рыбка вот, хлебушек…

Отец Михаил поклевал, как цыпленок, и снова лег, закрыл глаза. То ли уснул, то ли задумался.

"А я- то дурак: "сталкер, сталкер" -спасаю его, вывожу из опасного места. А оказывается: это он за меня на смерть бился и спас. И, ведь, не объяснишь - язык не повернется. Что значит - исходная точка зрения, базовая шкала оценок. Смотрим на одно и то же, но каждый со своей колокольни, и видим разное".

Отец Михаил…

Поговаривали, что в село Ратное, на место приходского священника, его сослали в качестве наказания за какую-то провинность. Какую именно - никто толком не знал, но дыма без огня не бывает. Не так уж много на Руси священнослужителей, учившихся в самом Константинополе, по всяким медвежьим углам их, без особых на то причин, не разбрасывают.

Учить детей он вызвался сам, чем сразу же приятно удивил ратнинцев. До сих пор они о таком не слыхали, что, впрочем, и не удивительно - указ о создании церковно-приходских школ будет издан Иваном Грозным только через четыре века. Не то, чтобы население села Ратного было уж совсем темнотой безграмотной, скорее наоборот: неумение читать и писать считалось изъяном, причем, настолько существенным, что могло даже расстроить свадьбу.

Ходила по селу байка о девке, которая не сумев разобрать послание, закинутое ей через забор ухажером, от большого ума поперлась к попу, чтобы прочел. А там оказалось такое… Дальше версии разнились в зависимости от того, кто и в какой компании эту душераздирающую историю излагал.

Что в этой истории было правдой, что вымыслом - Бог весть, однако факт оставался фактом: уровень домашнего образования, получаемого отпрысками ратнинцев был, мягко говоря, очень и очень разнообразным. Программа же, которую за четыре зимы усваивали ученики отца Михаила, по меркам своего времени, для сельского жителя была просто блестящей: Закон божий, церковное пение, чтение, письмо, четыре действия арифметики, и некий симбиоз истории с географией.