Боли он не почувствовал. Просто страшный удар в грудь бросил его назад. Земля неожиданно выскочила из-под ног, и перед тем, как его окутала темнота, он еще успел заметить, как замер окружающий его мир.

Его окружил непроглядный мрак. Тело отсутствовало, и вместе с ним отсутствовало хоть что-то, за что удалось бы зацепиться взглядом. Впрочем, какой взгляд, когда нет тела? Что-то беспорядочное, бесформенное, кружащееся бешеным вихрем присутствовало где-то на грани сознания, и таким же вихрем перед внутренним взором крутились воспоминания.

Оксана в сером платье, машущая ему с крыльца. Цепкий взгляд Зубатова. Брюзгливая физиономия Крупецкого, и рядом с ней – жесткие черты лица Герасимова.

Подрагивающие стрелки манометров экспериментальной установки по производству полиэтилена, закопченные кирпичные цеха Гакенталя с тянущимися между ними решетчатыми эстакадами для поддержки толстых и тонких труб непонятного назначения. Терпеливая мина на лице Болотова соседствовала с восторженной физиономией мальчишки… Вани Кузьменко? Потом на него обрушился невнятный хоровод лиц, картин и запахов, в ушах заскрежетала какофония звуков, и внезапно наступила тишина и темнота.

Он не знал, сколько прошло времени. Мысли текли вяло, путаясь и повторяясь.

Думал ли он вообще? Или ему только это казалось? Где он? Что он? Где он? Что он?

Это смерть? Где он?..

Постепенно вокруг забрезжил слабый серый свет. Беловолосый человек в хорошем сером костюме вышел из звенящей пустоты и опустился в кресло, неподвижно висящее посреди абсолютного ничто. Где-то я такое уже видел… Где?

– Здравствуйте, Олег Захарович, – задумчиво проговорил гость. – Ну и неугомонный же вы человек.

– Робин… – Олег тряхнул головой. Он осознал, что у него снова есть нормальное тело. Грудь слева слегка саднило. Он машинально потрогал больное место пальцами и ничуть не удивился, почувствовав влагу вокруг маленького круглого отверстия в теплом пальто. – Я что, погиб?

– Что-то типа того, – кивнул Координатор. – Пуля в сердце обычно приводит именно к такому результату. А медицина Российской империи такие вещи лечить не умеет.

Да вы присаживайтесь, в ногах правды нет. Особенно после смерти.

– Куда присаживаться? – глупо спросил Олег и тут же осознал, что позади него стоит удобное мягкое кресло, очень похожее на то, в котором расположился Робин.

– Куда угодно, – пожал плечами Координатор. – Это место существует исключительно в вашем воображении. Как вы его себе представите, так и будет.

Олег осторожно опустился в кресло.

– Я такой ткани в жизни не видел. Это тоже продукт моего воображения? – пощупав обивку, осведомился он.

– В значительной степени. Вам потребовалось что-то удобное, и появилась вещь, этому определению удовлетворяющая. Среда воспринимает ваши мысленные импульсы и оформляет их в вещи. Не то чтобы это реально требовалось – вы с комфортом можете усесться прямо в воздухе, но с точки зрения психологии вам так проще. Кстати, носить эту дырку в сердце вам тоже не обязательно. Стряхните ее, а то неэстетично.

Олег машинально провел пальцами по груди. Что-то твердое и круглое скатилось по его коленям и исчезло. Под пальцами не чувствовалось ничего, кроме ткани пальто.

– Здорово… – пробормотал он. – Значит, я погиб. Но я же Эталон!

– Законы этого мира защищают Эталона только от случайных опасностей, о которых он не знает и от которых не может сознательно поберечься. Если Эталон настолько глуп, что грудью бросается на стволы револьверов, он получит пулю точно так же, как и обычный человек. Что, собственно, и произошло.

– Замечательно. И что дальше?

– Интересный вопрос, – наклонил голову Координатор. – А вы сами-то как думаете?

– Сам? – удивился Олег. – Да откуда я знаю? Нет, если бы вы хотели меня убить, то я бы и в сознание не пришел, верно? Но я пришел. Значит, у вас на меня какие-то планы.

– Что мне всегда в вас нравилось, Олег Захарович, так это сообразительность на пару с удивительной способностью к психологической адаптации. Да, на вас имеются планы. Впрочем, они ничем не отличаются от предыдущих. Этому миру пока что нужны Эталоны, и вам предстоит и далее играть роль одного из них. Вы погибли, но будем считать, что на первый раз прощается.

– Вот как? – Олег беспокойно пошевелился. – И что, я сейчас оживу там, в Петербурге?

– А вот с этим возникнут сложности, – от прищуренного взгляда Координатора Олегу стало не по себе. – Видите ли, Олег Захарович, на пару с Джао мы обнаружили, что в существующей системе слишком много пробелов и недоработок. И главная из них – в том, что Эталон получил гораздо более существенное влияние на окружающих, чем это предполагалось изначально. Да, общение с вами способствует переходу психоматриц в более высокую страту. Однако Эталон еще и навязывает этой матрице свой собственный стиль мышления, свой собственный взгляд на вещи. Проще говоря, вы заставляете мыслить других так, как угодно вам, воспринимать мир по-вашему, даже если это совершенно для них не характерно. Если так дело пойдет и дальше, в модели останутся только копии Эталонов, хотя изначальная цель ее существования как раз в том, чтобы воспроизвести типы человеческого мышления во всем их многообразии. Так что приведение психоматриц к единому общему знаменателю категорически не устраивает ни меня, ни Джао, ни джамтан.