– Под самым берегом – локтей девять-десять, – безотчетно ответил Торвард, даже во сне помнивший наизусть все глубины Аскефьорда.

– Ну вот! – Кюна Хёрдис, казалось, была удовлетворена этим ответом. – Так что внуку моему, как ни жаль, придется появиться на свет в палатах Эгира и Ран!

Все молчали, а Торвард, так же молча, отвернулся от воды, сел на скамью и яростно ухватился за весло. Что бы там ни было – его путь лежал в Аскефьорд.

Пока Торвард конунг оставался в Аблах-Бреге, фрия Эрхина томилась, тяготилась его присутствием и жаждала так или иначе от него избавиться. Она почти обрадовалась вестям о нападении на побережье эриннов или уладов, которые заставили его покинуть Холм Яблонь, и даже где-то в глубине души понадеялась на его героическую гибель. Пусть получить амулет после этого будет гораздо труднее – но он исчезнет, тот, кто впервые за семь веков посмел навязать свою волю фрие острова Туаль.

А он внезапно уехал сам, и этот отъезд, опять-таки предпринятый по его, а не ее желанию, возмутил Эрхину. Что бы он там ни рассказывал про какого-то беглого раба, который вздумал угрожать Фьялленланду, фрия не считала эту причину уважительной.

– Ведь ты взял на себя звание военного вождя острова Туаль, а безопасность священного острова Богини гораздо важнее, чем какой-то там Аскефьорд! – убеждала она его, когда впервые услышала об этом. – Ведь ты же оставил там вместо себя какого-то одноглазого родича, и этого вполне достаточно!

– Как это – достаточно? – Торвард смотрел на нее в изумлении. – Ничего себе! Ты вон на собственную сестру не захотела оставить остров, когда отказалась ехать со мной, а она могла бы быть фрией ничуть не хуже тебя. А как же я могу бросить Фьялленланд, у него ведь нет другого конунга!

– Но это же совсем другое дело! – Для Эрхины Фьялленланд был всего лишь словом, а Туаль – вершиной мира. – Ты добился звания моего мужа и военного вождя острова Туаль! Ты сам этого хотел, я не тащила тебя сюда силой! И я не ждала, когда соглашалась на это, что ты будешь прыгать туда-сюда через море, как блоха!

– Блохи не прыгают через море! – Торвард усмехнулся. – Я и не прыгал бы, если бы ты согласилась просто поехать со мной туда. Как все жены едут со своими мужьями и не оглядываются назад!

– Мне там нечего делать, мой дом здесь! Я объясняла тебе это тысячу раз, пора бы уже понять! Но тебе нравится меня мучить!

– Да ничего такого мне не нравится! Ну, оставайся. Я ведь тебя не тащу с собой.

– Но ты стал военным вождем острова Туаль! Это значит, что ты должен остаться здесь навсегда! Даже если Богиня дарует нам мир и безопасность, твое место здесь, в Покое Силы! А если опять нагрянут эринны?

– Значит, им придется столкнуться с доблестью туалов! Я ваших с собой не зову, Покой Силы и без меня не опустеет.

– Но как туалы будут сражаться без военного вождя?

– У вас достаточно храбрых мужей, достойных этой должности. И я не возражаю, если один из них пока займет мое место.

Перед такой наглостью фрия Эрхина просто онемела. Век за веком военный вождь острова Туаль менялся только по одной причине: по причине смерти. Иной раз его убивал враг, иной раз – другой искатель почетного звания, но никогда еще ни один человек не оставлял его по доброй воле. Просто потому, что у него якобы нашлись дела в другом месте!

– Ты не умеешь ценить даже то, что сам завоевал! – в сердцах воскликнула она. – Ты готов бросить под ноги драгоценное ожерелье!

– Может быть! – Торвард подавил вздох. Совесть его не была вполне спокойна, и в словах Эрхины на сей раз содержалось больше правды, чем ему бы хотелось. – Раньше я слишком стремился к тому, что того не стоило, – видно, мне суждено метаться между крайностями.

Эрхина промолчала: в ненужной ныне драгоценности, которой он раньше добивался, она увидела себя. Но он обещал сразу, как только вернется в Аскефьорд, послать сюда «глаз богини Бат», и потому ей приходилось сдерживать свои чувства. Пока еще она была в его руках. Но стоит только ей получить свое сокровище назад! Тогда он узнает, какой силе бросил вызов!

Собрался он быстро, за несколько дней, но перед отъездом, похоже, еще успел закрутить какие-то шашни с Рифеддой. Эрхина ни в чем не могла их уличить, но в последние пару дней Торвард как-то подозрительно переглядывался с этой хитрой дрянью. О Богиня! Уж не с ним ли она так веселилась где-то в дальнем конце рощи на недавнем Празднике Высокого Солнца, после чего пришла взлохмаченная и слишком румяная, с зелеными пятнами от травы на подоле! Тогда Эрхине не пришло в голову, что ее собственный супруг может гулять с другими у нее под носом, но теперь, когда подозрение возникло, ей хотелось своими руками удавить их обоих. Она хотела иной раз, но не смела спросить его прямо: ведь у него хватит наглости сказать «да»! А у нее не хватит самообладания перенести такое унижение! Никогда еще фрия острова Туаль не делила своего супруга с любовницами, и лучше уж ей не знать, если ей, единственной, выпало такое! Хорошо хоть, что Дер Грейне со всем приданым он забирает с собой, и Эрхина надеялась, что ненавистная соперница никогда больше не ступит на землю острова Туаль.

Но вот он уехал, а никакого облегчения Эрхина не испытала. Напротив, сейчас она чувствовала себя обокраденной и обманутой, так же, как в первые дни после исчезновения «глаза богини Бат». Немалого труда ей стоило согласиться на этот брак – но, соглашаясь, она никак не рассчитывала, что он продлится всего-то полтора месяца и ее жертва окажется почти напрасной! Он опять обманул ее! До каких же пор он намеревается ее терзать? Когда Богиня положит этому конец?

Не находя себе места от беспокойства и досады, Эрхина целыми днями бродила по валам, никого к себе не подпуская. Рифедда вызывала в ней такое отвращение, что она отворачивалась от девушки, как от дохлой крысы, и запретила ей являться в Сад Богини. Если кто-то к ней обращался, она отвечала криком, не в силах себя сдержать. Торвард не шел у нее из ума, и в ней крепло беспокойное предчувствие новых унижений. А что, если он в этом году уже не вернется и весь остров увидит, как мало он ценит ее любовь?