Открыв глаза в своей спальне и, увидев рядом Федьку, я расслабленно вздохнул:

— Вот тебе, Феденька и решение вопроса! Умереть и попасть в астрал! Может, сейчас и приступим, или немножко погодим? И вообще, как-то мы по-английски ушли, не попрощавшись. Невежливо вроде?

— Ладно, кончай паясничать, марш в тело! — скомандовал Федька.

— Да, я и так уже "в теле"! — констатировал я, рассматривая свою, слегка растучневшую от долгих вынужденных возлежаний, тушку. — Бегом, что ли заняться?

Апофеозом нашей космической одиссеи стала попытка достигнуть ближайшей звездной системы к Земле. Правда, эта афера кончилась некоторым конфузом, но оказалась тем случайным событием, которое помогло-таки найти нам путь в астрал.

Федька, уже с самого момента нашего путешествия на Луну, высиживал план полета к звездам, как страус свои большие яйца. Он исподволь стал читать мне лекции, как все человечество, возглавляемое храбрыми фантастами, всегда мечтало достичь ближайших звезд, и что нам предстоит первым проделать этот блистательный путь. На это я возражал, что, как бы нам не проделать не блистательный, а последний путь, намекая на неведомые опасности. Он же меня уверял, какое это плевое расстояние — всего в каких-то четыре с хвостиком световых года до ближайшей системы Альфа и Бета Центавра, так похожих по спектру на наше солнце. Я же уверял, что в таких близких двойных звездных системах не может быть планет с жизнью. Он же возражал: что бы я понимал, мол, в астрономии.

В общем, он достал меня окончательно своими домогательствами, и я дал согласие на эту авантюру. Мы опять решили отправиться с Федькиной квартиры. Слава в это время проходил двухдневный курс реабилитации со своими родителями на даче, так что мы снова «полетели» вдвоем. Федька опять был ведущим, уверяя меня, как это легче пареной репы, найти Альфа Центавра — четвертую по величине звезду на небосклоне, тыча при этом куда-то в небо. Единственным моим утешением была надежда на то, что я всегда сумею, закрыв глаза, вернуться домой.

Взяв круто вверх, мы вынырнули из атмосферы и на мгновение зависли, пока Федька ориентировался на местности. Потом, с веселым криком "Туда!", он понесся вокруг Земли, при этом, чуть не вывернув мне руку (и вывернул бы, если бы это было возможно). Пройдя треть оборота вокруг планеты, он с ходу устремился к одному лишь ему известной цели. Я балластом висел у него на запястье. Федька предупредил меня по ходу дела:

— Я все время буду ускоряться. Мы должны превысить скорость света раз в тысячу, иначе нам придется добираться годами.

— Федя! А может, не надо?!

— Надо, Женя! Надо! — не терпящим возражений голосом скомандовал Федька, и я послушно продолжил болтаться на буксире. Сначала было интересно. Земля превратилась в голубую звездочку. Мы пролетели уже знакомый Юпитер. Потом в стороне увидели Нептун. Солнце тоже стало походить на большую звезду. А мы все ускорялись. Когда мы уже наверно покинули солнечную систему, мне показалось, что звезды сзади начинают краснеть. Я посмотрел вперед — нет, все в порядке, даже ярче стали. А Федька все набирал скорость. Мы висели посреди галактики, как черт с Вакулой из фильма "На хуторе близ Диканьки", только я не ехал на Федьке верхом, а болтался где-то сзади. Находясь в таком мечтательно-дрожательном расположении духа, я взглянул в очередной раз и увидел, что наше солнышко стало совсем красным.

— Федь! А чего это наше солнце какое-то красное стало?

— А, ерунда! — отмахнулся Федька, наращивая скорость.

Через некоторое время все звезды сзади стали пропадать. Я заволновался:

— Федь, давай побыстрей, а то сзади что-то непонятное!

— А чего непонятного? спросил Федька.

— Там какая-то черная дыра образуется! Уже Солнце сожрала и нас догоняет. Давай быстрей!

Но черная дыра все росла и росла. Я уже в панике смотрел, как треть небосвода оказалось накрыто какой-то тенью.

— Федь, я больше не могу! Она нас сейчас догонит! — в панике смотрел я на пустоту, пожравшую нашу Землю и полгалактики в придачу.

"Куда ж теперь, если дома больше нет?!" — не выдержав, я плотно закрыл глаза от страха…

…я долго плыл где-то в пустоте, зажмурившись и вслушиваясь в тишину. На грани слуха тихонько позвякивали бубенчики, как от проезжающей упряжки лошадей. Я осторожно открыл один глаз. Ничего страшного: я стоял в темноте посреди своей спальни у расстеленной кровати. Тогда я подошел к ней и, с наслаждением откинув одеяло, завалился спать…

…моя голова болталась слева направо, как боксерская груша. Меня нещадно хлестали по щекам, щипали и кололи. Наконец, проснувшись и уже набрав в грудь воздуха, чтобы на полную возмутиться неуважительным отношением к моей персоне, я увидел, склонившееся надо мной, испуганное лицо Федьки:

— Уф-ф, есть! Очнулся! — счастливо отдувался он. — Какого лешего ты удрал посреди полета! Вот зараза, напугал. Я один, посреди галактики, несусь незнамо куда, а этот идиот исчезает, и даже не предупредит!