Джимми облился потом.

— Ты все понял? — мерзко ухмыльнулся мальчишка.

— Да понял я, понял, — отмахнулся Джимми, спасая остатки самолюбия, — иди…

Сильвио еще более мерзко ухмыльнулся и отошел.

«Черт! Хорошо еще, что Роуз в больнице…» — вытер лоб Джимми.

Он попался на крючок давно, лет семь назад, а началось это с до обидного банального случая — Джимми отмазал одноклассника. Парня задержали в наркопритоне, и Джимми, еще не зная, чем это обернется, внял слезным мольбам и попросил ребят не фиксировать задержание в протоколе. А спустя пару недель бывший однокашник снова попался, но теперь он уже не просил его отмазать — он требовал.

— Мне терять нечего, Джимми, — зловеще улыбался он. — Так что выбирай сам. А не отмажешь, я тебя на первом же допросе сдам.

И Джимми отмазал — один раз, второй, третий, пятый… И лишь спустя год, когда бывшего дружка повязали в Аризоне, он вздохнул с облегчением — даже туповатый бывший дружок понимал, что в соседнем штате Джимми никто.

Тогда к нему и подошел Модесто Маньяни.

— Здорово, Дженкинс.

— Привет, — хмуро, сверху вниз, посмотрел на ближайшего помощника Висенте Маньяни Джимми.

— Помощь нужна… — улыбнулся Модесто.

— А с каких это пор полиция бандитам помогает? — хохотнул Джимми.

Модесто достал из кармана блокнот.

— Если не ошибаюсь, начиная со второго февраля 1961 года. Ты кое-кому тогда хоро-ошую услугу оказал…

Внутри у Джимми все оборвалось. Его передали из рук в руки, словно ворованный кошелек.

— Так что ты не ерепенься, Дженкинс, а слушай, что сделать надо.

С этого дня вся жизнь Джимми Дженкинса превратилась в кромешный ад. Каждый божий день, с самого утра, едва проснувшись, в ванной, за завтраком, на разводе, он принимался ждать очередного поручения от семейства Маньяни, проклиная тот день, когда решил работать в полиции. Вот и теперь…

Джимми глянул на часы: 09.25. До назначенной встречи четыре с половиной часа.

— Господи! Когда же все это закончится?!

Модесто был доволен. Дженкинс раскололся мгновенно и рассказал о своей жене практически все.

— А откуда ты знаешь, что они с этим журналюгой в спальне сидели? — продолжал сверять показания начальник охраны клана Маньяни.

— Сын рассказал.

— И камеру ты видел?

— Видел, — печально кивнул Дженкинс. — Она ее сначала под кровать сунула, а потом в гараж перетащила.

— Ладно, иди покури, — отправил Дженкинса прочь Модесто. — Сейчас решим, как с твоей благоверной поступить.

Он тут же набрал номер нового рабочего кабинета Висенте и, поражаясь переменам и покачивая головой, дождался, когда шеф возьмет трубку.

— Маньяни, — отозвался новый вице-мэр.

— Мистер Маньяни, — строго выдерживая административный этикет, произнес Модесто, — ваше задание выполнено. Камера, считай, у нас.

В трубке шумно вздохнули.

— Что значит, считай? Где она?!

— У Нэнси Дженкинс в доме. Забрать?

— Ты что, чокнулся?! — взорвался вице-мэр. — Ты мне эти бандитские штучки брось! Как ты потом докажешь, что именно у нее камеру взял?

— А кому нужно доказать? — оторопел начальник охраны.

Висенте поперхнулся и на секунду умолк.

— Ну-у… неважно, кому! Но мне теперь главное, чтобы все по закону. В доме камера, говоришь?

— Да, мистер Маньяни, в гараже.

— Все. Жди.

Бергман явился на вызов вице-мэра быстро. Он чувствовал, что прямо сейчас решается очень и очень многое.

— Камера нашлась, — не теряя времени, известил его Маньяни.

«Еще бы она не нашлась… — подумал Бергман. — Сам же, небось, и положил ее туда, где она „нашлась“…»

— И где?

— В доме Нэнси Дженкинс, — изучающе заглянул Бергману в глаза Висенте.

Бергман обомлел. Он и сам время от времени подумывал о Нэнси — эта женщина постоянно умудрялась вляпываться во всякие неприятности, но как на нее вышел Висенте, начальник полиции не представлял.

«Господи! Это же Джимми!» — пробило Бергмана острое понимание, кто мог сдать Нэнси.

— Я надеюсь, ты все по закону сделаешь? — усмехнулся Висенте. — Обыск… ордер… арест…

— Не торопитесь, мистер Маньяни, — сказал Бергман.

— Почему? — удивился вице-мэр.

— Именно потому, — мстительно улыбнулся Бергман, — что все надо делать по закону.

Нэнси промучалась всю ночь и еще полдня, а к половине третьего, встретив и накормив пришедших из школы детей, решила, что больше прятаться не будет. Вытащила и сунула в багажник увесистый чемоданчик с камерой Марвина Гесселя, завела машину и, разминувшись с лично выехавшим к ней с ордером на обыск Бергманом на каких-то пять-семь минут, отправилась в Хьюстон.