Я пошел на кухню и попросил миссис Перес приготовить мне незамысловатый сэндвич с сыром. Она поворчала, но приготовила. Я съел его стоя, опираясь на холодильник. Миссис Перес не пожелала разговаривать о семейных треволнениях. Видимо, она суеверно верила в то, что несчастья только увеличиваются, если о них говорить. Когда я попытался расспросить ее о привычках Тома, она понемногу перестала понимать мой английский.

Дик Леандро поднялся наверх к Эллен. Судя по всему, он чувствовал себя здесь как дома. Я походил по залу для приемов. Было девять часов, и ждать я больше не мог.

Я ехал по дороге к «Виду на океан» и лицемерно доказывал самому себе, что я чист в этой истории с деньгами, что причин для беспокойства о Хиллмане, который не является моим клиентом, нет и что, помимо всего прочего, у меня нет никаких доказательств того, что миссис Браун и ее муж как-то связаны с этой попыткой вымогательства.

Над океаном опустилась глубокая ночь, только шум волн выдавал его близкое присутствие. Я оставил машину недалеко от мотеля Дака и в темноте, не зажигая карманного фонаря, который прихватил с собой, добрался до него.

Офис был освещен. Над дверью висел неоновый знак «Есть свободные места». Стараясь не попасть в полосы света, я прошел прямо к коттеджу номер семь. В нем было темно. Я постучал, но ответа не получил. Воспользовавшись найденным ключом, я вошел и захлопнул за собой дверь.

Миссис Браун была в комнате. Я споткнулся о ее ноги и чуть не упал на нее. Пришлось зажечь фонарь. В его неверном луче я увидел, что она лежит в платье с мерцающими блестками. В светлых волосах запеклась кровь, напоминая смолу. Все лицо было покрыто кровоподтеками и изуродовано; она выглядела до смерти избитой. Я потрогал ее руку — рука была холодной. После этого я убрал свет фонаря с ее оскаленного рта.

Луч прыгнул по стенам, газетным обрывкам, валявшимся на полу. В футе от кровати я обнаружил большой затянутый ремнями картонный чемодан и две коробки. В одной из коробок была бутылка дешевого вина, в другой — засохшие сэндвичи.

Я отпустил ремни на чемодане и открыл его; от содержимого исходил запах, достойный сожаления. В нем были мужские и женские вещи, сваленные без разбору, грязные шорты и комбинации, ржавые лезвия для безопасной бритвы и тюбик крема, бутылочка с краской для бровей и ресниц, пара платьев и дамское белье. Здесь же лежал мужской поношенный синий костюм с этикеткой какого-то магазина. В карманах его не было ничего, кроме табачных крошек, но во внутреннем нагрудном я обнаружил согнутую визитную карточку с едва различимым шрифтом на дешевой желтой бумаге:

ГАРОЛЬД «ХАР» ХАРЛЕЙ

Наша специальность

фотоаппликация

В кресле под окном валялся женский кошелек из кожи, имитирующей змеиную. В нем была куча косметики и несколько стершихся штампованных синих фишек. Ни бумажника, ни документов, ни денег не было, если не считать единственного серебряного доллара на дне коробки. Еще была колода жирных, заигранных карт и кубик для игры в кости. Я бросил его три раза: каждый раз выпадала шестерка.

Вдруг послышался шум подъезжающей машины. Свет фар скользнул по окнам. Я погасил фонарь. Колеса проскрипели по гравию, и машина остановилась прямо против коттеджа. Кто-то вышел из машины и дернул дверь. Дверь не открылась, и мужской голос произнес:

— Открой!

В нем была легкая хрипотца, как и в том, который я слышал у Хиллмана. Я подошел к двери, держа в руке погашенный фонарь. Мужчина грохнул по двери:

— Я знаю, ты там, я видел свет. Сейчас не время играть в прятки, эй!

Женщина лежала в полной тишине.

Я обошел ее и встал у стены за дверью. Сжимая фонарик в левой руке, правой я ощупал замок.

— Я слышу тебя, черт побери! Ты хочешь еще отведать того, что было сегодня?

Он подождал, а потом пригрозил:

— Если ты не откроешь дверь, я выломаю замок.

Услышав стук молотка, я затаился за дверью, держа фонарь наподобие дубинки, но не зажигая его.

— С другой стороны, — заявил он, — там нет ничего необходимого, включая и тебя. Можешь оставаться, если хочешь. Подумай хорошенько.

Он подождал, но так и не дождался ответа.

— Даю последнюю возможность. Считаю до трех. Если ты не откроешь, я уеду один. — Он начал считать: — Раз, два, три. Тем лучше, дрянь! — сказал он.

Послышались удаляющиеся шаги. Скрипнула дверца машины. Я не мог позволить ему уехать. Открыв замок и распахнув дверь, я бросился на него. Темная фигура в шляпе только что начала влезать в автомобиль. Одна нога была еще на земле. Он обернулся. В руке у него был револьвер, из которого вылетел короткий горячий язычок пламени. Я почувствовал, что меня обожгло.