Рука Эдварда метнулась вперед и тисками обхватила запястье незнакомца.

– Ну-ка, потише, приятель. Никто не смеет произносить вслух мое имя. Если хочешь выйти отсюда живым, повернись к свету и покажи свое лицо.

Незнакомец повиновался, и Эдвард не смог сдержать восторженного вздоха – такого красавчика он видел впервые.

– Позвольте представиться, – улыбаясь, мягко проговорил молодой человек, – Джон Диннадж, для друзей – Дидо. Недавно я оставил университет, и пока что не определился со своим будущим, так что я здесь, чтобы отдаться на вашу милость, мистер Джарвис.

Последние слова сопровождались таким призывным взглядом, что Эдвард задрожал от желания, которое всегда так безжалостно подавлял.

– Чего ты от меня хочешь?

– Представьте меня вашему брату, чтобы я мог вступить в вашу организацию.

Эдвард нахмурился. Несмотря на то, что молодой человек казался контрабандисту очаровательным, кое-что в его словах вызывало сомнение.

– Почему жизнь контрабандиста вдруг показалась привлекательной выпускнику университета?

Дидо потянулся вперед, при этом его колено как бы невзначай прижалось к ноге Эдварда.

– По двум причинам, – прошептал он. – Первая – я поддерживаю Джеймса, нашего истинного короля. Вторая очень проста – я аморален.

Джарвис уставился на него.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что сказал. Я хочу познать остроту и наслаждение свободной торговли, потому что она запрещена законом; я хочу рисковать, обманывать, выигрывать. Я жажду сильных ощущений, мистер Джарвис. Ничего не могу с собой поделать – таким я родился. Меня притягивает порок.

– Мы не можем разговаривать здесь. Это опасно. Где вы остановились?

– Здесь, в «Дубе». Мы продолжим беседу в моей комнате – или это может дать повод для сплетен? – обаятельно улыбнулся Дидо.

– Да, – коротко бросил Эдвард. – Лучше поедем в Стрим-Фарм, – предложил он, хотя прекрасно понимал, что если Кит узнает об этом, то придет в неописуемую ярость.

– Где это?

– Возле Вадхерста. Там наше убежище.

– О-о, значит, я увижу место, где знаменитые братья Джарвисы планируют свои набеги – и куда приводят своих женщин?

Эдвард не ответил, сказав только:

– Я ухожу. Выходите через пять минут и следуйте за мной, – и был вознагражден неотразимой улыб кой Дидо, в которой была не только благодарность, но и обещание невообразимых наслаждений.

Еда была превосходна, и теперь, когда дамы удалились, джентльмены уютно устроились с трубками за столом, уставленным графинами с вином, и мирно беседовали в ожидании момента, когда нужно будет воссоединиться с женской половиной общества. Николас Грей отметил про себя, как отличается этот званый обед от той памятной трапезы в Глинде, где он был единственным взрослым мужчиной за столом.

Джон Лэнгхем устраивал прием для Бейкеров и еще нескольких соседей, и, к величайшему удивлению, Николас обнаружил себя в числе приглашенных. Загадка разъяснилась, когда гостеприимный хозяин попросил.

– Не могли бы вы сыграть для нас, Грей? В прошлый раз во дворце дамы так восхищались вашим искусством, что, я не сомневаюсь, они будут счастливы услышать вас еще раз.

Николас молча поклонился и принес лютню, которая теперь лежала наготове у него под рукой, но джентльмены отнюдь не торопились покидать столовую, всецело погрузившись в обсуждение важной темы внезапного и таинственного исчезновения разбойника с Пенни-Бридж.

– А вы, лейтенант, знаете, куда подевался этот негодяй? – громко спросил Джордж.

– Увы, нет, сэр, – спокойно ответил Николас.

– Подозреваю, что его труп валяется где-нибудь в канаве, – сказал грубовато-добродушный джентльмен с деревенским выговором. – Ставлю гинею, что Кит Джарвис убрал его с дороги. Эти мошенники не любят, когда на их территорию вторгаются чужаки.

– А кто из нас любит? – пожал плечами Томас, обмахиваясь кружевным платочком. – Черт возьми, мне тоже не нравится, когда кто-нибудь занимает мое место за карточным столом.

Найзел, покраснев как рак, вдруг заявил:

– А по-моему, эти битвы за территорию просто чудовищны.

– Человек перенял этот обычай из животного мира, – вежливо пояснил Джон Лэнгхем.

– Но мы же не животные, – покраснев еще сильнее, возразил Найзел, – мы же претендуем на то, чтобы быть цивилизованными существами.

– Ну уж, среди контрабандистов и разбойников нет цивилизованных людей, – буркнул грубоватый джентльмен. – Все это заслуживающий виселицы сброд. Но если они начинают убивать друг друга, то по мне, это только хорошо. Спасают нас от неприятностей, верно?