– Что это?

– Описания вашего и моего возвращений в прошлые жизни.

– Как, мистер Лэнгхем проводил опыты и с вами?

– Джейкоб, прежде чем мы будем говорить дальше, я хочу, чтобы вы тоже прочитали эти заметки. Мне кажется, это поможет вам понять, почему, даже отбрасывая моральные аспекты, я никогда не смогу вас предать. Оказывается, мы уже знали друг друга.

Люси протянула ему листы, отложив в сторону те, что касались Генриетты, но он заметил это и спросил.

– Это что-то конфиденциальное?

– Это описание возвращения в прошлое еще одной особы.

– Мне нельзя этого читать?

Сама не понимая, почему она так поступила, Люси протянула ему листы со словами.

– Я выйду из комнаты, пока вы будете читать. Речь идет о вещах не только необъяснимых, но и весьма личных.

– Но о ком идет речь?

– О той особе, которая спасла вам жизнь, мистер Чаллис. Ни о ком ином, как о мисс Генриетте Тревор.

Обед давно закончился, а Джон Лэнгхем, Люси и Чаллис еще долго сидели за столом, попивая портвейн и рассуждая об удивительных открытиях доктора.

– Можем мы поговорить о Генриетте? – в конце концов, напрямик спросила Люси.

– Я не могу обсуждать пациента, это противоречит моей профессиональной клятве, – последовал осторожный ответ.

– В таком случае, я буду говорить о ней с Джейкобом, – заявила расхрабрившаяся от вина Люси. – Не думаете ли вы, что она была Ориэль?

– Мне кажется, это возможно. Но мы никогда об этом не узнаем, не так ли, мистер Лэнгхем?

– Я никогда не буду еще раз экспериментировать с ней, если вы об этом спрашиваете, – медленно ответил Джон – Это непорядочно – заставлять ее говорить такие вещи, когда она ни о чем не подозревает.

– Верните меня опять в прошлое до того, как меня повесили, – внезапно настойчиво произнес Джейкоб – Я должен разгадать эту шараду. У меня такое ощущение, что это прольет свет и на опыт с мисс Тревор.

Джон и Люси переглянулись, и она, теперь уже сама осознав действие портвейна, попросила:

– О-о, прошу вас, Джон, пожалуйста, сделайте это. Сегодня как раз та ночь, когда правда должна наконец выйти наружу.

– А вдруг мы услышим нечто не вполне подходящее для ваших ушей, моя дорогая?

– Тогда я заткну их, – смеясь, пообещала Люси.

Джона не потребовалось долго уговаривать, так что вскоре Джейкоб пересел в самое мягкое в столовой кресло и удобно устроился в нем, скрестив ноги. Люси с растущим изумлением наблюдала, как Чаллис закрыл глаза и, казалось, почти сразу погрузился в глубокий сон, несмотря на то, что продолжал разговаривать с Джоном.

– Я хочу, чтобы вы вернулись назад в ту жизнь, которая завершилась смертью от повешения. Вы меня понимаете?

Джейкоб кивнул и подтвердил.

– Да.

– Хорошо. – С возрастающей уверенностью Джон продолжал: – Я не хочу, чтобы вы вновь пережили повешение. Я совсем этого не хочу. Я хочу, чтобы вы вернулись на три месяца назад до этого и рассказали нам, где вы теперь.

Молчание. Джон снова повторил:

– За три месяца до вашей смерти, Чаллис. Где вы? Опять молчание, а затем Джейкоб вдруг испустил слабый стон.

– Святые небеса! – испугалась Люси. – Что это с ним?

– Не знаю, – тихо ответил Джон. – Сейчас попробую разобраться. – Повысив голос, он спросил: – Джейкоб, что это? Вы больны?

Чаллис заговорил гораздо более высоким голосом, чем обычно:

– Я хочу, чтобы Бенджамин пришел. Что могло его так задержать? Ох! – Он опять застонал.

Уставившись друг на друга, Джон и Люси в один голос воскликнули:

– Бенджамин! – и Люси добавила: – Итак, он был прав. Он ЗНАЛ Генриетту.

Но их беседа была прервана новым стоном Чаллиса.

– Боже мой, скорее бы он пришел. – Потом его лицо вдруг приняло осмысленное выражение, и он сказал: – Что бы ни было, больше я не буду кричать. Я переплыву это морс в одиночку, если так нужно.

– Что с ним происходит? – шепотом спросила Люси. – О каком море он говорит?

– Мне кажется, – потрясенно произнес Джон, – что Джейкоб переживает роды.

Они удивленно взирали друг на друга, в то время как Чаллис, с выражением полной сосредоточенности на лице, корчился в кресле.

– Господи, я хочу, чтобы здесь был мой муж, – сквозь стиснутые зубы, задыхаясь, проговорил он.

– Все хорошо, Дженна, – сказал Джон. – Он здесь. Он сейчас придет. Все будет хорошо. Ведь вы – Дженна, не так ли?