– Нам давно уже пора ехать в Ричмонд, – сказал Феликс.

– Мы так гордимся Джоанной, – сказала Грегги.

– Да, она прекрасно читает стихи.

– Она декламирует по памяти. А ученицы, конечно, читают. Это уроки художественного чтения.

Селина грациозно постучала носками туфель о каменную ступеньку, сбивая налипшую на них грязь, и все двинулись ко входу в Клуб.

Девушки поднялись к себе, чтобы одеться. Мужчины удалились в небольшую темную уборную внизу.

– Замечательные стихи, – сказал Феликс: голос Джоанны был слышен и здесь – теперь звучал «Кубла Хан».

Николас чуть было не сказал: «Поэзия дает ей чувственное наслаждение. Я это по голосу слышу», но удержался, представив себе, что полковник спросит: «Вы так думаете?», а он ответит: «Скорее всего, поэзия заменяет ей секс», на что полковник скажет: «Вы так думаете? А по-моему, она как женщина очень привлекательна».

Но этот диалог не состоялся, Николас придержал его для своей записной книжки.

Потом они ждали девушек в вестибюле. Николас читал висящие на доске объявления о продаже ношеной одежды и обмене ее на талоны. Феликс стоял в стороне, воздерживаясь от подобного вторжения в частные дела девушек, но терпимо относясь к чужому любопытству.

– Ну вот и они, – сказал Феликс.

Отовсюду слышалось множество разнообразных приглушенных звуков. Со второго этажа из-за двустворчатой двери дортуара доносился смех. В подвале кто-то разгребал уголь, оставив открытой обитую зеленым сукном дверь. Из канцелярии долетали отдаленные настойчивые звонки молодых людей, на разных этажах им вторили звонки администраторши, вызывающей девушек к телефону. В соответствии с прогнозом погоды из-за облаков выглянуло солнце.

«Уважаемый Дилан Томас», – написала Джейн.

Этажом ниже Джоанна Чайлд только что закончила очередной урок декламации с Нэнси Риддл, и теперь ученица, тоже дочь священника, пыталась обсудить с ней некоторые темы, представляющие взаимный интерес.

– Мой отец всегда не в духе по воскресеньям. Твой тоже?

– Нет, у него ведь столько дел.

– Мой еще вечно ворчит по поводу Молитвенника. Честно говоря, я с ним согласна. Этот Молитвенник давным-давно устарел.

– А по-моему, это замечательная книга, – сказала Джоанна.

Она знала наизусть чуть ли не весь Молитвенник, включая Псалтырь – прежде всего Псалтырь, – из которой отец читал каждый день во время заутрени и вечерни, хотя в церкви часто не было ни души. Раньше, когда Джоанна еще жила в родительском доме, она ходила на все службы и ответствовала как положено со своего места на скамье. Например, в День 13-й отец, как всегда благородный и смиренный в своем черно-белом облачении, громко возглашал:

– Да восстанет Бог, и расточатся враги Его…

И сразу, без паузы, вступала Джоанна:

– …и да бегут от лица Его ненавидящие Его!

Отец продолжал:

– Как рассеивается дым, ты рассей их… А Джоанна уже подхватывала:

– …как тает воск от огня, так нечестивые да погибнут от лица Божия.

И так от псалма к псалму, от дня первого до дня тридцать первого, месяц за месяцем, утром и вечером, в мир и в войну; иногда отца сменял молодой викарий – сначала один, потом другой; и, хотя могло показаться, что слова их обращены к пустым скамьям приходской церкви, в истинной вере своей обращали они переложенные на английский мысли сладкопевца Израилева [24] к небесной пастве.

В своей комнате в Клубе принцессы Тэкской Джоанна зажгла газовую плитку, поставила на огонь чайник и сказала:

– Нет, Молитвенник – замечательная книга. В двадцать восьмом году подготовили новую редакцию, но парламент ее не утвердил. И правильно.

– А какое отношение к Молитвеннику имеет парламент?

– Как ни странно, это входит в их юрисдикцию.

– Все равно, я за развод, – сказала Нэнси.

– А какое отношение к разводу имеет Молитвенник?

– Ну, не знаю, все это как-то связано со спорами вокруг англиканской церкви…

Джоанна не спеша развела сухое молоко водой из-под крана и налила его в две чашки с чаем. Потом она подала одну чашку Нэнси и пододвинула к ней жестяную коробочку с сахарином. Нэнси взяла таблетку сахарина, бросила ее в чай и размешала. Недавно у нее завязался роман с женатым мужчиной, который поговаривал о разводе.

Джоанна сказала:

– Отцу пришлось купить новую мантию, чтобы надевать поверх сутаны, когда он отпевает на похоронах, – он всегда простужается на кладбище. Так что в этом году на лишние талоны рассчитывать не приходится,