И что бы вы думали? Вновь раздается о полночь плеск воды и громкий голос:

– Эй, крестьянушки, а нынче вам как – связать иль развязать?

– Развязать, батюшка! – завопили рыбари в едину глотку и принялись с нетерпением ждать рассвета. Ну а когда проглянуло солнышко и они кинулись на берег, чая начать рыбалку, то увидали, что все их сети развязаны-распутаны по отдельной малой ниточке. И лежит вместо них на песке ворох никому не нужных веревочек. Вот так, говорят, порою шутит дедушка водяной!

После того как сцена была готова, у Лиды стало значительно легче на душе. И она еще раз возблагодарила судьбу и Саныча за то, что у нее теперь есть «Деревенька». И дала себе торжественное обещание никогда больше не манкировать пожеланиями благословенного режиссера!

Тут как раз позвонила со студии помреж Валя Михеева и сообщила, что павильон нынче освобождается раньше и за Лидией Николаевной срочно высылают машину. Это случалось достаточно часто: по разным причинам слетал, к примеру, чей-то тракт, стоящий в расписании часом-двумя раньше, и Саныч, пронюхав об этом, решал использовать такой подарок судьбы. Именно поэтому он в свое время настоял, чтобы весь творческий состав «Деревеньки» непременно обзавелся мобильными телефонами и всегда был на связи, а также в боевой готовности.

После звонка Лида торопливо начала собираться. На ходу успела перелистать три записные книжки брата, в одной из них нашла и выписала на листок телефон Вадика Приходько, сунула фотографию в пластиковый файл, файл – в сумку и понеслась на улицу, где уже нервничала под окном студийная «Нива». Со двора, правда, пришлось вернуться, поскольку по пути выяснилось, что она забыла дискету с новым вариантом сцены «Встреча с водяным» в дисководе своего ноутбука.

А потом закрутилась-завертелась студийная текучка, и только к часу дня Лида выбралась из этой мясорубки – усталая, опустошенная, с железной установкой Саныча завтра предъявить ему готовую сцену под условным названием «Встреча с русалкой», относительно которой у Лиды не было еще ничего: ни замысла, ни сюжета, ни героев, ни реплик – одно только это самое условное название.

По-хорошему, надо было сейчас же ехать домой и снова садиться за компьютер. Саныч готов был подвезти Лиду на Полтавскую в своей «Ауди». Однако это было уже выше ее сил. Отговорилась тем, что заболела голова и поэтому надо пройтись, но чуть только авто Саныча свернуло за угол, Лида вытащила из сумки мобильник, листочек с телефоном Вадика – и набрала номер.

Теоретически в разгар дня он должен быть на работе, Лида почти не сомневалась в этом, слушая безответные гудки… шесть, семь, восемь… как вдруг трубку сняли.

– Алло? – отозвался гундосый голос.

– Вадик? – радостно воскликнула Лида. – Вадик, привет, это Лида Погодина! Помнишь меня?

– Конечно, – в голос Вадика пробился холодок. – Помню, а что ж не помнить? Как живешь, как делишки?

– Вадик, ты на меня, наверное, обиделся тогда, зимой? – осторожно спросила Лида. – Но знаешь, я в то время еще не в себе была после этой трагедии. Вообще ни с кем не могла ни видеться, ни говорить. Ты меня прости, очень прошу.

– Да брось ты, Лид, – моментально оттаял Вадик. – Что ж я, не человек, что ли? Я так и понял: ты плохо себя чувствуешь, говорить не можешь или не хочешь, ну, думаю, придешь в себя и позвонишь. Так и вышло.

– Спасибо, что не сердишься. Ты знаешь, тут вот какое дело… – нерешительно начала Лида. – Сергей перед смертью передал мне фотографию, там снят он в компании. Там, кстати, есть и ты. Он попросил передать привет от него одной женщине, которая там тоже снята, сказал мне ее телефон и адрес, а я ту бумажку потеряла. Представляешь, кошмар какой?! Теперь вся надежда на тебя.

– Это каким же образом? – удивился Вадик, который вообще никогда не отличался повышенной сообразительностью. – Откуда же мне знать, что у тебя там было записано, на той бумажке?

– Ну, может, ты вспомнишь ту женщину на фото? – подсказала Лида. – Сережа вроде бы обмолвился, что вы с ней тоже знакомы были.

– Лидочек, – извиняющимся тоном сказал Вадик, – ты знаешь, я бы к тебе с превеликим удовольствием подскочил и посмотрел фото, но я сейчас стараюсь из дому не выходить.

– Это еще почему?! – изумилась Лида.

– А потому, что настало для меня время сенной лихорадки. Я очень круто реагирую на цветущую сирень. Проще говоря, переносить ее не могу.

– Да ты что?! – с искренним сочувствием ахнула Лида. – А сирень-то как раз цветет вовсю. Такая красота, ты просто не представляешь!

– Вот-вот, кому красота, а мне мучения! – раздался в трубке угрюмый вздох, а потом несколько громких чихов. Наконец у Вадика снова прорезался голос: – Короче, так: или жди, пока я выздоровею и начну выползать из дому, но по опыту скажу, это ожидание не меньше чем на месяц затянется. Или, если больше ждать не хочешь, приезжай ко мне. Я на Нижегородской живу, дом четырнадцать, квартира четырнадцать. Что-то не помню, ты у меня бывала раньше, нет? От тебя как раз трамвай «двойка» идет по кольцу. Давай приезжай, когда тебе удобно, я постоянно дома. Разве что усну, ну, звони подольше, только и всего. До встречи, что ли!