– Я уже замужем, – упрямо сказала Рената.

– Это можно исправить, – живо воскликнула Сесилия. Небольшой румянец снова сошел с ее лица. – Ты же… ты говорила, что ты не… в интересном положении.

Рената засмеялась, но ее обычно звонкий смех сейчас прозвучал хрипло и печально.

– Я надеюсь, нет… молю Бога, чтобы у меня был ребенок. Если ты и отец и весь этот проклятый город поступите по-своему, у меня останется хоть что-то от Джейка.

– Рената Мария! Ты богохульствуешь! Этот Джейк Вулф ужасно влияет на тебя! – Она глубоко вздохнула. – Ты нужна отцу, Рената. Он так много дал тебе. Все, что ты хотела. – Сесилия бессовестно играла на чувствах долга Ренаты. – Не поворачивайся сейчас к нему спиной, сейчас, когда ты больше всего нужна ему.

– Я нужна Джейку. – Рената повернулась к окну спиной. – Больше всего я нужна Джейку.

Рената слышала нетерпеливые приближающиеся шаги матери. Ее отец всегда был щедр на объятия и поцелуи своим дочерям. Сесилия Паркхерст оставалась практичной женщиной, прагматичной матерью. Что она понимала в любви?

– Подумай о том, что я сказала, – бросила Сесилия. – Не понимаю, как ты можешь отворачиваться от отца в такое время. Он всегда давал тебе все самое лучшее и никогда не желал тебе плохого.

Рената прислушалась к шагам матери, она услышала, как открылась, а потом закрылась дверь, и повернулся в замке ключ.

Они держат ее под замком, взаперти, так же, как Джейка в тюрьме. Всего несколько часов назад жизнь ее была прекрасной, но сейчас ей казалось, что у нее вообще нет жизни.

Еду Ренате приносили в комнату, и каждый день Сесилия пыталась убедить ее пойти им навстречу. За те три дня, что ее держали в маленькой комнатке отеля, отец и лорд Иденуэрт дважды приходили к ней. Ей нечего было сказать им обоим. Отец ее нервничал глядя на нее, он готов был вывернуться наизнанку а лорд Иденуэрт излучал самоуверенность. Он казался в высшей степени довольным собой.

Рената всегда была веселой и уравновешенной. Для нее не существовало дилемм, которые она не могла бы решить.

До сих пор.

Как-то в полдень, три дня спустя после того, как от нее увели Джейка, двери ее отворились, и отец пропустил в комнату Фелисию Коллинз.

Рената удивилась. К ней не приходили в гости, да она никого и не ждала. Но перед ней стояла Фелисия, одетая в ужасающе зеленое платье и соломенную шляпку, которая висела позади нее. Она отбросила вуаль с лица и попыталась слабо улыбнуться своей попавшей в беду подруге.

– Как он? – прошептала Рената.

– Думаю, хорошо. – Фелисия проплыла через комнату и крепко обняла Ренату. – Мне очень жаль, я хотела бы рассказать тебе о нем побольше, но отец не разрешает мне находиться возле тюрьмы.

– Фелисия, я не знаю, что мне делать, – в отчаянии призналась Рената. – Мой отец запер меня в этой комнате, и я ни разу не могла поговорить с Джейком.

– Я знаю. Донни Бойль ходил к папе и сказал, что это незаконно и что он должен заставить твоих родителей выпустить тебя отсюда, но папа сказал, что у них есть право. – Она явно была с этим не согласна, и на ее добром лице было написано презрение. – Твои родители пытались нанять карету, чтобы отвезти вас четверых к поезду, чтобы им не пришлось ждать дилижанса.

Рената широко раскрыла глаза. Она думала, что у нее есть в запасе еще несколько дней.

– Не беспокойся. Никто не взял на себя этот труд, хотя твой отец предлагал большие деньги. Донни сказал ему, что обоих его лошадей надо подковать, а кузнец… – Фелисия покраснела… – в бегах. А Лестер Паттон сказал, что переднее колесо кареты вот-вот сломается, и на нем не проедешь и полмили. То же самое говорили и другие. Никто не хочет увозить тебя отсюда.

– А Джейк? Фелисия вспыхнула.

– Насчет него тоже начинают сомневаться. Если ты говоришь, что он этого не делал, то я верю тебе, и Донни Бойль тоже. Он задавал много вопросов, вроде того, что если Джейк собирался убить Кенни, то почему не сделал этого раньше? Почему сейчас?

– Мне надо поговорить с отцом и увидеть Джейка, – нетерпеливо сказала Рената.

– Знаю, – улыбнулась Фелисия. – Я ждала целых три дня, чтобы на небе появилось побольше туч, так что я не буду выглядеть полной дурой в этом плаще. Я не хочу, чтобы мои волосы вымокли. – Она захихикала, и щеки ее покрылись прелестным румянцем.

– Что ты… – начала Рената, а потом поняла, что придумала Фелисия, как только девушка сняла с себя плащ и бросила его на кровать.

Доктор Паркхерст слышал, как его дочь прощается с подругой, и повернул ключ в замке. Его в очередной раз охватило ощущение вины. Он держит взаперти дочь! Но разве у него есть другой выбор? Он едва смотрел на девушку, выходившую из комнаты. Она так же, как когда и входила в комнату, завернулась в плащ с капюшоном. Юбка самого мерзкого зеленого цвета, который он когда-либо видел, обвивалась вокруг ее ног.

– Рената! – тихо позвал он, как только девушка в капюшоне спустилась по лестнице. – Можно мне войти? – Больше всего на свете ему хотелось помириться с дочерью и поехать домой, в Филадельфию. И чтобы его жизнь волшебным образом вернулась в нормальное русло. Иденуэрт – хороший, добрый человек, который сможет позаботиться о Ренате и утихомирить ее легкомысленный нрав.

Единственным ответом на его мольбу было сдавленное плачущее «Нет!» – и он снова запер дверь. Его малышка, его маленькая девочка. А что, если она никогда не просит его?