Но в Уржуме навели порядок

Красные латышские стрелки.

В этот год на грани тьмы и света

Ласково, чтоб не свести с ума,

Приютила юного поэта

Старая уржумская тюрьма.

Были обвинения не чётки.

Комиссар кричал про трибунал.

И тогда про чёрные решётки

Он впервые строчку написал:

Как закат их золотит в темнице,

Будто бы и горе - не беда.

Над Уржумом ликовали птицы,

Вольные, как в прежние года.

А пока, как банды, свирепели

Красные латышские стрелки,

О чекистском страшном беспределе

Кирову писали земляки.

Вряд ли их читал тогда Мироныч -

Никаких тому свидетельств нет.

Но внезапно отступила полночь,

И свободу подарил рассвет.

Мать о сыне в полумраке комнат Всё молилась, отгоняя страх… Вот об этом не однажды вспомнит Он в дальневосточных лагерях. А когда семью отправят в ссылку В город его юношеских лет, Он в бараке, запалив коптилку, На письмо их тут же даст ответ. И они прочтут в весёлом шуме Вольных птиц, не знающих преград: "Как я рад, что вы уже в Уржуме, Как я рад!…"

Сколько было в жизни возвращений - Из больниц,

из странствий,

из тюрьмы. И когда придёт пора прощений, Нас простят,

чтоб всех простили мы. Но душа, как раненая птица, Лишь успеет грудь захолодить, Понимая, что не всё простится И не все сумеют нас простить… Навсегда затихнет ветер в травах Перед тем, как нам держать ответ На Суде - единственном из правых - Там,

откуда возвращенья нет.

А когда сам себя успокою, Всех прощу, всё пойму и приму, Встану я босиком над рекою Под черёмухой в белом дыму. Только листьев бесплотные тени Просквозят по седым волосам, Я невольно склонюсь на колени И глаза подниму к небесам. Ты прости меня, Боже Мой Правый, У тебя в своей жизни земной Не просил я ни денег, ни славы, Разве только здоровья порой. Но над пологом трепетных веток Сделай милость - помедли чуток: Дай побыть мне с рекой напоследок, Докурить

и допить "посошок". А затем, как на волю из клетки, Отболев, отлюбив, отгреша, Обдираясь о прутья и ветки, К небесам продерётся душа.

Редакция журнала "Наш современник" сердечно, от души поздравляет своего автора и соратника, ученика Юрия Кузнецова, неутомимого вожака писателей Вятского края с шестидесятилетием!

h‹)lll',{

я выносил

НОВЫЙ год

Лечу в распахнутый рассвет Набраться свежих сил, Мне с малых лет запрета нет - Здесь всё исколесил.

Дышу! И радостно в груди, И холодно во рту. Снег осчастливил лик земли, Посеяв доброту.

Он закружил, он отбелил Все стороны души. Страницу белую открыл Хрустящую - пиши!

Крадётся ночь, мрачнеет небо снова, Темнеет бездна океана за кормой.

СЛИНЬКОВ Виталий Иванович - коренной дальневосточник, по профессии моряк, ныне занимается сельским хозяйством. Автор книги стихотворений "В тревоге деревенская душа". Живёт в посёлке Шкотово

И шум воды, и гул винта стального Пытаются отнять у нас покой.

В иллюминатор бьёт волна шальная, Стараясь с грохотом пройти через стекло. За ней готовится к прыжку очередная, Но так же, промахнувшись, стонет зло.