На какое-то время она решила, что он действительно сейчас выстрелит. Но Авес просто молча стоял и смотрел на нее. Джейд тоже смотрела на собеседника — в лицо, потому что боялась опустить взгляд на побелевшие от напряжения костяшки кулака.

— Тебе никто не станет помогать, знаешь ли, — сказал Авес. — Половина команды думает, что ты манипулировала Когтем с самого начала. А вторая половина считает, что у тебя хобби такое: дважды в год менять объект своей верности.

Мара горько скривила губы.

— Когда-то так оно и было, — призналась она. — Теперь — нет.

— Можешь доказать?

— Да… если вытащу Каррде, — Мара вдруг разозлилась. — Слушай, нет у меня времени чесать языки. Или стреляй, или помоги!

Авес опять задумался. Потом — очень неохотно и медленно — опустил бластер дулом к земле.

— Наверное, я сам себе подписываю смертный приговор, — пробормотал пилот. — Что тебе нужно?

— Для начала, — корабль, — Мара выдохнула воздух из легких; она даже не заметила, что задержала дыхание. — Что-нибудь поменьше и попроворнее «Тихохода». Подошла бы одна из лодок, которые мы перегнали с Ваграна. А еще мне нужна одна из йсаламири с «Дикого Каррде». Предпочтительно, на переносном насесте.

— Может, сразу уж весь флот Катана?

Мара вздохнула.

— Йсаламири-то тебе зачем?

— Я собираюсь поговорить с джедаем, — отрывисто сообщила Мара. — Мне нужна гарантия, что он выслушает меня.

Авес зачем-то посмотрел на небо и пожал плечами.

— Наверное, мне действительно лучше не знать… Что еще?

— Больше ничего.

— Ничего?

Он прищурился.

— Ничего. Как скоро ты обернешься?

Авес задумчиво надул губы. Маре хотелось плакать: она и не подозревала, сколько привычек подчиненные Когтя переняли у своего хозяина.

— Скажем, через час, — сказал Авес. — Большое болото километрах в пятидесяти к северу от города… знаешь, где это?

Мара кивнула:

— Там еще у восточного берега небольшой островок…

— Верно. Приведешь «Небесный тихоход» на остров, там обменяемся, — пилот оглянулся на фрахтовик у себя за спиной. — Если, конечно, считаешь, что лететь на нем безопасно.

— Теперь да, — горько сказала Мара. — Траун сообщил, что отозвал все приказы и отменил заказы на розыск остальной группы. Но после моего отлета лучше не высовываться. Если… когда я вытащу Каррде, Траун пошлет за нами целый флот. Если соберешься куда-нибудь на «Тихоходе»… обшарь все со сканером. Траун подсадил мне маячок, — она почувствовала, как у нее подрагивают губы. — И зная Трауна, могу держать пари, что за мной следят. Сначала мне придется избавиться от хвоста.

— Ну, в этом я могу помочь, — мрачно предложил Авес. — Все равно придется исчезнуть, верно?

— Верно… — Мара помолчала, пытаясь найти подходящие слова. — Ну, вот и все, полагаю. Давай-ка приниматься за дело.

— Ладно, — Авес переступил с ноги на ногу. — Я до сих пор не знаю, на чьей ты стороне. Но если на нашей… Удачи тебе!

В горле прочно засел комок.

— Спасибо.

Когда через два часа Мара застегивала ремни безопасности, сидя перед пультом ракетной лодки, ее посетило неприятное и странное ощущение. Один раз на точно таком же кораблике она вылетела на поиски Люка Скайуокера. Сейчас история повторялась.

Только теперь Мара не будет пытаться убить или взять Скайуокера в плен. На этот раз она будет просить его о помощи.

От небольшой толпы у задней стены без особой охоты отделилась последняя группа селян и двинулась к креслу на возвышении. К'баот, сидя в кресле, смотрел, как они приближаются. Когда они подошли, он, как и ожидал Люк, поднялся на ноги.

— Джедай Скайуокер, — провозгласил он. — Последнее дело в этот вечер — твое.

— Да, мастер К'баот, — послушно согласился Люк.

Он взял себя в руки, поднялся по ступенькам и с опаской уселся. По его глубоко личному мнению это было очень неудобное кресло: слишком шикарное, слишком большое, слишком вычурно украшенное. Оно, даже больше чем прочие вещи из дома К'баота, отдавало чуждым духом, была у него странная отталкивающая аура, в которой Люк мог винить только долгие часы, проведенные в нем К'баотом за судебными разбирательствами.

Теперь настала очередь Люка заняться этим.

Люк набрал полную грудь воздуха, попытался стряхнуть усталость, которая последнее время будто насмерть прилипла к нему, и кивнул селянам.

— Я слушаю, — по возможности спокойно сказал он. — Прошу вас, можете начинать.

Это было относительно простое дело, если уж на то пошло. Скот первого селянина проломился сквозь изгородь второго и успел обобрать полдюжины фруктовых кустов, прежде чем скотину обнаружили и отогнали. Владелец животных был согласен уплатить компенсацию за уничтоженные кусты, но второй селянин настаивал, что тот должен еще и отремонтировать изгородь. Первый возражал, что, во-первых, добросовестно сделанная изгородь не рухнула бы и что, более того, его животные поранились об острые края, когда перебирались через обломки. Люк молча сидел и слушал, пока аргументы и контраргументы, наконец, не иссякли.