На мой рассказ капитан отреагировал спокойно и попросил пару дней на консультации. Я вышел от него с сознанием выполненного долга. Через два дня я нашёл на своём столе на кафедре записку, что меня ждут в Первом отделе.

После обычного приказа своим дамам, капитан Кузнецов посоветовал мне зайти в городской отдел КГБ к капитану Неронову, который в курсе дела и ждёт меня. Листок с адресом, номером комнаты и телефоном Неронова был вручён мне.

– Неронов, Неронов, - фамилия интересная, - подумал я, - не соответствовала бы она и привычкам капитана! 'Знаковая' фамилия, как сказали бы сейчас. Неронов оказался мужчиной совершенно ординарной внешности, встретив которого на улице, никогда не узнаешь - таких тысячи. Но военная выправка при штатском костюме была. После рукопожатия, Неронов закурил сигарету и предложил мне: 'Садитесь, курите!'

– Всё, сейчас вербовать будут, - подумал я и не ошибся.

– Биография у вас чистая, - медленно начал Неронов, - извините, но пришлось вас проверить по прежним адресам местожительства. Город у нас такой - много иностранцев! А среди них: - Неронов выразительно помолчал, - сами понимаете, вы человек учёный! Они охотно общаются с нашими молодыми учёными, и что скрывать, пытаются их вербовать:

Я внимательно слушал, не отводя глаз от капитана Неронова. 'Вот он - агент КГБ, такой, как в детективах описан, и в фильмах показан! Сейчас предложит сотрудничать - дёшево не дамся!' - решил я. И действительно, предложение о сотрудничестве поступило. Входить в контакт с иностранцами и доносить, если что:

Надо сказать, меня и самого интересовали иностранцы. Они жили в новой гостинице 'Волга' (или 'Волна', я уже позабыл!), мимо которой я, идя в общежитие к Тамаре, проходил, и видел их живые, выразительные лица за стёклами ресторана на первом этаже. На столах - Мартини, Чинзано, и всё такое импортное. 'Простых' наших, туда не пускали, а ведь так хотелось!

И я, согласившись с Нероновым, что действительно оградить страну от происков империалистов надо, высказал своё видение вопроса. Где вступать с иностранцами в контакт? Не в женском же общежитии, где я живу. И не в нашей институтской столовой, где очередь на час.

– А вот если бы у меня был пропуск в ресторан 'Волга' на два лица, - вкрадчиво предложил я, - и оплаченные посещения в нём, то очень даже можно было бы войти в контакт! Я сносно говорю по-английски, 'второе лицо' - по-немецки, и думаю, что мы могли бы оказать посильную помощь:

Я уже мечтал о том, как мы с Тамарой познакомимся с какой-нибудь заграничной парой, договоримся с ней, что якобы они вербуют нас, а мы - их, и пьём-гуляем за счёт спецслужб! Мечта моя, наверное, так явно проступала на моём лице, что Неронов разочарованно поднялся со своего стула, пожал мне руку и сказал:

– Хорошо, мы подумаем, и если что - найдём вас!

– Приятно было познакомиться, - угодливо проговорил я, и добавил, - а за того вашего агента, которого мои приятели побили, вы уж, пожалуйста, простите! Парни необразованные, простые - а он 'пидорась', да 'пидорась'. Обидно показалось!

– Если он дурак, то поделом ему!
– уже раздражаясь, металлическим голосом закончил разговор Неронов.

– Дурак он или сволочь?
– наверное, размышлял Неронов после моего ухода, - кандидат наук, учёный - значит не дурак. Остаётся одно - сволочь!

– Дурак ты, а ещё кандидат наук!
– вспылила Тамара, когда я рассказал ей о моём предложении Неронову.
– И не мечтай, что я с тобой буду вербовать иностранцев! А узнаю, что ты этим занимаешься - брошу тебя тут же!

Что ж, сигнала от Неронова так и не поступило. А бросила меня моя Тамара всё равно, этим же летом. Потому, что не могла не бросить. Но могла ли она представить себе, как ей повезло в жизни, что она это сделала - не знаю, скорее всего, нет.

А случилось вот что. Выделили мне квартиру - трёхкомнатную в новом девятиэтажном доме, как раз рядом с гостиницей 'Волга' (или 'Волна'), где так много незавербованных иностранцев. Четвёртый этаж, вид с лоджии на сосновый бор. Пройдёшь по бору около километра - пляж, берег Жигулёвского моря. В плавках можно из дома выйти, что мы потом и делали. А зимой - прямо на лыжах - и в бор, на лыжные тропы, где гуляли когда-то мы с Тамарой:

Так вот, нужно было срочно давать ответ - беру я квартиру, или нет. А Лиля велела мне самому ничего не брать, потому что надуют, и требовала вызвать её. Ну, думаю, приедет, даст согласие, и уедет. А нам с Тамарой будет в новой квартире раздолье.

Но видимо, в своих оценках обо мне, как личности, правы оказались оба 'оценщика' - и Неронов, и Тамара. Хочу ещё раз предупредить неопытных: учёная степень не гарантирует того, что её обладатель не дурак, а увлечение Гёте и Кантом (с его 'нравственным законом внутри него'!) - не гарантирует того, что знаток и почитатель этих гениев - не сволочь!

Я дал телеграмму в Тбилиси, и послезавтра Лиля была уже в Тольятти. Квартира ей понравилась, и я согласился её взять, но Лиля затеяла в ней ремонт. Обои, видите ли, не те, сантехника плохая, окна в щелях! Наташа, не раздумывая, въехала в новую квартиру, хотя там и обои с сантехникой были похуже, да и щели пошире:

Одним словом, не могли мы больше встречаться с Тамарой. Мне-то легче, я мог запить, чего не могла себе позволить Тамара. Но почти месяц она ходила в больших тёмных очках. Люда укоризненно говорила мне, что она плачет по ночам, глаза все красные - вот и носит очки.