Лика заплакала и закурила, хотя я раньше никогда не видел ее с сигаретой.

– Ты все знаешь?
– спросила она меня.

– Знаю, но не все, - тихо ответил я, - жду твоих комментариев.

– Итак, - вздохнув, начала Лика, - мы поехали в санаторий Министерства обороны, что в Сухуми. Да ты, наверно, хо рошо знаешь его?
– Я кивнул.
– Владик прекратил прием ана боликов уже весной, страшно похудел, кудато исчезли все его мышцы. Он начал "чистку" организма, хотел снова стать пол ноценным мужчиной и человеком. Ты знаешь, как это происхо дит?
– Я снова кивнул.
– Владик пил каждый день бутылку водки и много воды, а чтобы вывести эту воду, принимал моче гонное, причем в больших количествах...

– А калий?
– быстро спросил я.Лика горько усмехнулась.

– Вот этогото мы и не учли! И я хороша - кандидат науквсетаки, должны же быть хотя бы элементарные познания в ме дицине! А Владик вообще советовался только со своими тупо умными "качками"! У нас же все сведения о допингах за семью печатями! Начнешь у врача команды консультироваться, а тебя сразу заподозрят, на партсобрание вызовут! Тьфу!
– вспылила Лика.
– Вот так он и продолжал пить водку и много мочегонно го. В туалет бегал каждые полчаса.

И в Сухуми у него вдруг начались судороги - то ногу све дет, то руку. Я ему массаж делала, видела, как он хочет изба виться от свой беды. Купили "ношпу", судороги чуть поутихли. Обрадовались мы, что вроде все как надо идет. Я уже и водку вместе с ним пить стала, чтобы помочь ему.

"Знаешь, - както в постели признался мне Владик, - а я ведь почти что изменил тебе весной. Пристала некая женщина, как оказалось, любовница одного профессора и бывшего спорт сменаштангиста. Пришлось лечь с ней в постель - она без ума была от моего тела. "Тебе, - говорит, - в подметки не годится мой бывший!" А когда дошло до дела, как я ни старался - ниче го не вышло. Пришлось сказать ей, что жена у меня красавица, а она - не в моем вкусе. Боюсь, что она своему "бывшему" все расскажет, а он часто в твоем институте бывает. Пойдут гулять сплетни. Хотя бы уж скорее настоящим мужиком стать, все сде лаю для этого!"

И тут я совершила ошибку - сказала, что знаю этого "быв шего" и назвала твою фамилию, - призналась Лика.
– А потом уже ошибку роковую - выпила, дура, и призналась, что была с тобой. А он только и спросил: "Ну и как этот штангист в кой ке?" Я и сказала, как.

Посмотрел Владик мне так пристально в глаза и повернулся к стенке.

"Может, и прощу тебе это, когда опять мужиком стану, но только не сейчас!" - прошептал он в стенку.

– А назавтра пошли мы с ним на море купаться, ты знаешь, там пляж весь в спасателях и наблюдателях. Было десятое августа...
– Лика всплакнула и, утерев слезы, продолжила.
– Плывем вместе, чувствую, Владик задыхается. Перевернулся он на спину, лежит, пытается отдышаться. Вдруг глаза его за катываются и тело както задергалось. Я - к нему, голову под нимаю, чтобы не захлебнулся, ору благим матом, машу рукой. Помогите, мол, тонем!

Подоспели спасатели, вытащили Владика на берег, начали откачивать, а воды в легких нет! Подошел врач, посмотрел и го ворит мне: "Остановка сердца, мы бессильны!"

– И все, делай что хочешь! Как это ужасно - все отошлив сторону, оставили меня одну с мертвым мужем. Сама, дескать, и разбирайся с ним. Поодаль отдыхающие купаются, в волей бол играют... Нет, не полюдски все это! Как антилопы в Афри ке - лев только задрал одну из них, а остальным - хоть бы хны! В Москве подтвердили - остановка сердца изза дефицита ка лия. Принимаешь мочегонное - принимай и препараты калия! Говорят, от этого много спортсменов погибает, футболисты прямо на поле мрут! Нет, чтобы везде кричать, писать об этом, - держат в секрете, у нас, мол, в СССР допингами не пользуются!
– снова взвинтилась Лика.
– Так он и не простил мне измену с тобой! Что делать теперь?
– снова заплакала Лика.

– Молиться, а что еще?
– высказал я то, что думал.
– Тогдаи я скажу тебе, раз такое дело. То, что ты жена Ульянова, только раззадорило меня. Я узнал, что моя любовница Тамара переспа

ла с твоим мужем, мы с ней и поссорились изза этого. И то, что она была восхищена его физическими данными - тоже знаю, мир не без добрых людей, а Владик имел неосторожность про говориться друзьям. Но про его беду я впервые от тебя узнал. Правда, потом и Тамара подтвердила это.

Конечно же, про мое "особое состояние" и слова, произне сенные голосом Буратино, я не сказал.

– Лика, ты молодая и красивая женщина, у тебя еще всевпереди!
– сделал я попытку успокоить ее.
– Но знай, что "чи стка" спиртом и мочегонным обычно не восстанавливает утра ченных мужских качеств. В лучшем случае прекращается лишь тяга к анаболикам - это же своего рода наркотик! Если бы это вернуло твое душевное равновесие, я бы предложил тебе руку и сердце, - соврал я, - но думаю...

Лика замахала руками, не дав мне закончить фразу.

– Прошу тебя - о былом ни слова! Если хочешь - будемпросто друзьями, но знай, что теперь мне очень тяжело тебя видеть, так что лучше...

– Ухожу, ухожу, ухожу!
– понял я намек, а Лика вся в слезах пошла к себе в отдел. Пожалуй, это самый противоречивый и страшный случай исполнения моего проклятия.

Остались еще два случая, и оба трагичны и лишены какой либо романтики - ревности, там, или измены. И вспоминать тяжело, но уж раз пошла такая пьянка - режь последний огу рец! Вернее, последние два огурца.

Первый из них произошел вскоре после гибели Владислава. Я встретился близ ИМАШа с друзьями - сотрудниками инсти тута. Прекрасно помню, где это произошло - у памятника Гри боедову на Чистых прудах. Там я и получил от них известие, что один хорошо знакомый человек, которому я доверял, подгото вил "смертельный удар", который намеревается нанести мне завтра на Ученом совете института.