— На вашем месте я бы сбавила тон, полковник, — спокойно заявила Лайдоф, беря из рук копа кусок сетки. — Мы проводим поиск и обнаруживаем у вас украденный чрезвычайно ценный материал. Даю вам минуту на то, чтобы объяснить мне, где вы его взяли.

Фарадей сделал глубокий вдох. Сопротивляться бесполезно, это ясно. Но и вряд ли он что-нибудь выиграет, проявив покорность и смирение. Нет, с Лайдоф этот номер не пройдет.

В одном он не сомневался — они не должны узнать, что здесь замешана Макколлам.

— Или? — спросил он.

— Или я арестую вас за шпионаж, — ответила Лайдоф. — А заодно и за кражу правительственного имущества и заговор. У вас осталось сорок секунд.

Фарадей покачал головой. Разум, на некоторое время замерший под впечатлением внезапного вторжения, заработал снова.

— Сомневаюсь, арбитр, — сказал он. — Ничего не было украдено. Но даже если и было, я имею право иметь этот кусок сетки в своей собственности.

Лайдоф холодно улыбнулась.

— У вас есть письменное разрешение, надо полагать?

— Конечно. Оно носит название «Распоряжение об учреждении проекта “Подкидыш”».

— Действительно. А кто сказал, что этот предмет имеет отношение к проекту «Подкидыш»?

Фарадей слегка наклонил голову.

— Вы.

Ее улыбка исчезла.

— О чем это вы?

— Сегодня днем в Зоне Контакта, — Фарадей изо всех сил старался обдумывать каждое слово, — вы сказали, что я отвечаю за инженеров, но что теперь проект «Подкидыш» — это вы. Поскольку вы не показывали мне никакого другого распоряжения — и, если уж на то пошло, даже не упоминали ни о чем подобном, — единственный вытекающий отсюда разумный вывод состоит в том, что все, доставленное вами на борт станции, относится к проекту «Подкидыш». А поскольку распоряжение о его учреждении дает мне доступ ко всему, связанному с этим проектом…

Он лишь вопросительно поднял брови, позволив невысказанному заключению повиснуть в воздухе.

Нет, ничего похожего на улыбку на лице Лайдоф больше не было.

— Вы, похоже, шутите, полковник, — сказала она угрожающим тоном. — Неужто вы всерьез полагаете, что эта пустая болтовня остановит меня хотя бы на мгновение?

— Не знаю, — ответил Фарадей. — Но я хотел бы попытаться, если вы не против.

Долгое мгновение она сердито глядела на него, углубившиеся морщины на ее лице теперь напоминали маленькие темные ущелья.

— Прекрасно, — изрекла она наконец. — Я воспринимаю это как блеф. Сегодня же ночью свяжусь с Землей, и к утру должным образом исправленный текст проекта «Подкидыш» окажется здесь. Возглавлять проект буду я, а вас полностью отстранят от участия в нем.

— Это ваше право, конечно, — ответил Фарадей, задаваясь вопросом, не блефует ли она в свою очередь. Неужели она и в самом деле забрала такую власть в Совете Пятисот? — Но когда вы будете это делать, доведите до их сведения, что я не собираюсь добровольно уходить в отставку, как бы меня ни принуждали. Чтобы выкинуть меня из «Подкидыша», им придется уволить меня. А это может быть воспринято как вызов общественному мнению.

— Общественное мнение волнует Совет Пятисот меньше, чем вам кажется, — возразила Лайдоф. — До тех пор считайте себя под домашним арестом.

Фарадей покачал головой.

— Вряд ли, арбитр. Как уже было сказано, я уполномочен быть в курсе всего происходящего в связи с проектом «Подкидыш».

— Только на протяжении еще нескольких часов.

— Возможно, — сказал Фарадей. — Однако на данный момент ситуация еще не изменилась. Вы не сможете обвинить меня в шпионаже задним числом.

— Посмотрим, что я могу, а что нет, — отрезала Лайдоф. — А до тех пор вам запрещается покидать свои апартаменты.

— Но для этого нет никаких оснований, — настаивал Фарадей.

Уж конечно, отменять законы она не вправе.

— Я не нуждаюсь ни в каких основаниях, — холодно заявила Лайдоф. — По закону любого человека можно задержать на двадцать четыре часа, не предъявляя ему никаких обвинений.

— Я буду апеллировать к начальнику станции Каррере, — пригрозил Фарадей.

— Валяйте. — Лайдоф сделала жест в сторону полицейских. — Ему я дам тот же ответ — в моем распоряжении двадцать четыре часа. Так что смиритесь, полковник. Следующие двадцать четыре часа вы проведете в этой комнате. — Вместе с полицейскими она вышла в коридор и добавила уже оттуда: — И последующие пять недель тоже — если все пойдет, как я задумала.

Когда за ними закрылась дверь, он досчитал до шестидесяти, подошел к двери и попытался открыть ее. Даже если Лайдоф сумела раздобыть карту допуска, она наверняка не смогла уговорить Карреру разрешить ей блокировать дверь.

Дверь послушно скользнула в сторону. Значит, он прав, она не получила разрешения запереть его внутри.

Ей оно и не требовалось. В глубине коридора, молча взирая на Фарадея, с бесстрастным видом стоял более крупный из двух ее «домашних» копов.