Я дремала, а в голове навязчиво вертелись обрывки разговора, который удалось мне услышать случайно. Деньги, черт бы их побрал… Сквозь сон я слышала звон колокольчиков и не могла понять, откуда исходит этот странный звук. Света все плыла и плыла с этой глупой и счастливой улыбкой. И в ее руках нелепо торчала ветка шиповника, который на самом деле является дикой розой…

А на берегу сидел тот красивый Сережа — юноша из дома с башенками, и почему-то еще была регистраторша Вера в аккуратном белом халате. Она строго смотрела на плывущую мимо Свету и спрашивала Сережу:

— Почему вы все такие красивые? Вас что, подбирают?

Сережа махнул рукой и засмеялся.

— Я буду вас ждать, Таня, — услышала я и…

Сначала я даже не поняла, где нахожусь. Мне казалось, что я проспала целую вечность, но, к собственному удивлению, я увидела, что прошло только пять минут.

Да, мой организм привык получать все в быстром темпе. Сон, секс, еду — все на ходу.

На улице темнело. Я вздохнула, понимая, что, если еще помешкаю, будет совсем поздно.

Решив, что прогуляюсь и вполне обойдусь без машины, я закрыла дачу и вышла на дорогу, ведущую к дому с башенками. Она была пустынной и освещалась только светом луны, тоскливо повисшей на черном небе.

Легкий ветерок коснулся моей щеки. Я прикрыла глаза. На мгновение мне показалось, что я все еще сплю и то, что со мной сейчас происходит, только продолжение моих сонных видений.

Но — вот он, дом с башенками. Я подошла ближе и остановилась в замешательстве.

Дом был необитаем. Окна хранили немую черноту.

Где же может быть Света?

Все мои раскладки рушились под давлением реальных обстоятельств. Похоже, сосед Светы был прав — ее не было.

Толкнув калитку, я с удивлением обнаружила, что она не заперта, и уже собралась войти, как вдруг услышала за своей спиной голос:

— Надо же! Я вас все-таки дождался, Таня!

После того как дрожь от внезапности произошедшего прошла и я привела в порядок свои разбушевавшиеся чувства (только не подумайте, что здесь в подтексте имеется в виду страсть — нет, нет! Я говорю об испуге, оторопелости и ярости), — я смерила его взглядом и процедила сквозь зубы:

— Видите ли, любезнейший, я здесь нахожусь совершенно не по вашему поводу! Куда больше меня занимает этот домик и одна особа, которую я ищу.

— Ах, да, вы же сыщик.

Ну надо же — как он осведомлен!

— Интересно, вы сами-то кто? Не из ФСБ, случаем?

— Может быть, и оттуда, — расплылся он в улыбке. — Так кого же вы так разыскиваете?

— Не ваше дело, — буркнула я. И сделала шаг в сторону. В конце концов, этот человек начинал меня бесить.

— Может быть, все-таки выпьем пива? Я ведь вроде как живу по соседству с так интересующим вас домом и, может быть, видел нечто интересное…

Я развернулась. Он стоял, сложив руки на груди, как Николай Гаврилович Чернышевский на известном тарасовском памятнике, и его глаза смеялись и просили меня остаться. Было и еще что-то в этих глазах — похожее на скрытый огонь и тайные обещания… Тьфу, черт, опять я начинаю гнать по наклонной плоскости! Я же обещала сама себе, что не стану больше никогда развлекать себя романами на рабочем месте!

Или посчитать его нерабочим?

Он продолжал смотреть на меня своими странными глазами — интересно, какое отношение он имеет к художнице и этому домику из бутылок? Не удивлюсь, если он ее любовник…

— Не удивлюсь, если — любовник…

Эти слова вырвались у меня раньше, чем я успела остановить сама себя.

— Чей?

— Неважно. Я вообще не про вас.

Я сделала еще одну жалкую попытку удалиться с «хорошей миной» при плохой игре.

— Нет, не любовник, — спокойно сказал он. — Мои отношения с Амелиной соотносятся типичнейшим образом. Мать — сын. Вас это интересовало?

Значит, фамилия этой женщины — Амелина.

— А меня зовут Виталий, — представился он. — И, честное слово, Таня, вам очень понравится пить со мной пиво. Пойдемте.

С этими словами он взял меня за руку и повел в свою оригинальную хибару. Как маленькую девочку.

Кстати, назвать его красивым мог только полный кубист. Нечто в духе Жоржа Брака. Угловатый, коротко стриженный, с оттопыренными ушами, которые он даже не трудился прикрывать, демонстрируя их всем окружающим. Какие-то странные глаза — вот главное, что у него было. Ростом этот человек был невысок и, когда улыбался, обнажал ряд таких кошмарно огромных зубов, что хотелось зажмуриться.

Тем замечательнее было его странное влияние на меня — при моем-то врожденном эстетизме!

Он достал из большого красного «Стинола», невесть как оказавшегося в этой невзрачной обстановке, две банки запотевшего пива, одну протянул мне, а вторую открыл и сделал из нее внушительный глоток.

— За знакомство, — приветствовал он меня поднятием банки вверх, и я кивнула. Что ж, пусть пока будет так, как ты хочешь, мой маленький. А там — посмотрим, кто из нас круче.

— Так какая из здешних фей вас интересует, Таня?