— Я сам предложил ей отдать ребенка в приют. Это было невыносимо. Тем более что врачи не оставили нам никакой надежды… Вы совсем не пьете.

В ответ на его замечание я взяла свою рюмку и сделала небольшой глоток. Зеленин выпил со мной за компанию и неожиданно опьянел. Он говорил об этой женщине с таким умилением… Я даже пожалела, что не прихватила парочку фотографий из «семейного альбома» Александры и Александра. Думаю, это моментально отрезвило бы его. В прямом и переносном смысле. По всей видимости, рассказывать о своей чудо-гимнастке он мог часами, но мне нужна была конкретная информация.

— Как она погибла? — спросила я, дождавшись небольшой паузы в его повествовании.

— Несчастный случай. Автомобильная катастрофа. Она возвращалась от брата и поймала машину. Водитель не справился с управлением, и… Кажется, он был нетрезв…

Вениамин сидел со слезами на глазах и, казалось, забыл, что его теперешняя жена лежит в больнице и он до сих пор не знает, с каким диагнозом. Мысленно вернувшись на семь лет назад, он полностью погрузился в события того времени.

— Так за что же все-таки вы платите ее брату? — напомнила я, поскольку до этой темы он до сих пор не добрался.

— Да-да, — он попытался собраться с мыслями, хотя в результате приема дозы алкоголя, очевидно, непривычно большой для него, это далось ему не без труда. — Я же просил останавливать меня… Но вы должны понять…

— Я понимаю. Мне кажется, вам лучше выпить крепкого кофе, — предложила я, увидев, что Зеленин снова потянулся за коньяком.

— Да-да, разумеется, сейчас я закажу…

— Не стоит. Поедем ко мне.

Я вышла из-за стола и направилась к двери. Он послушно последовал за мной.

По дороге моего спутника основательно развезло, и только после двух больших чашек моего фирменного кофе Вениамин начал понемногу приходить в себя. Только теперь я сообразила, что непьющим он был не всю жизнь. И скорее всего стал трезвенником именно потому, что в свое время отдал дань если не алкоголизму, то, как минимум, крутому пьянству.

Его признание подтвердило мои слова:

— Я ведь уже несколько лет капли в рот не беру, особенно после встречи со Светланой. Сам не понимаю, что на меня нашло.

— Ничего страшного. Вы уже в норме.

— Как-то по-дурацки все получилось…

— Мы остановились на том, за что с вас берет деньги Хрусталев.

Я специально конкретизировала вопрос, чтобы направить словесный поток Вениамина в нужное русло. От него не укрылся этот нюанс, что свидетельствовало о радикальном отрезвлении. Потому что еще полчаса назад он был, что называется, «готов».

— Можно я закурю? — спросил он меня, видимо, позабыв, что, войдя в мою квартиру, сразу выкурил две сигареты подряд, и их окурки до сих пор лежали в пепельнице у него перед носом. В трезвом виде он становился чрезвычайно деликатным.

— Разумеется, можно, — милостиво разрешила я.

Вениамин закурил и, глубоко затянувшись, продолжил свой рассказ.

— Я очень тяжело переживал те события. Месяца два… — он жестом алкоголика щелкнул себя по шее. — Но это, в конечном итоге, и помогло мне выжить.

«Нет, до окончательной трезвости ему как до луны„, — подумала я, услышав сие до неприличия драматичное выражение и особенно «патетическую“ интонацию, с которой оно было произнесено.

— Тогда я дал обет никогда в жизни не заводить семью. И шесть лет соблюдал его. Но… — Зеленин выразительно развел руками. — Вы видели Светлану… Когда я встретил ее, показалось, что господь послал мне ангела в утешение. И я забыл про свой обет.

«Еще немного, — мысленно вздохнула я, — и он перейдет на стихи».

— Больше всего на свете я боюсь, что она узнает про мой первый брак. Иногда я просыпаюсь среди ночи в холодном поту, представив, что ей стало известно о Шурочке и особенно о ребенке. Именно поэтому в нашем доме не бывает никого из наших прежних знакомых. И поэтому я запретил Светлане появляться в цирке… Я боюсь потерять ее.

«Так вот почему ты не взял ее с собой в командировку, — чуть было не вырвалось у меня. — А я-то голову ломала».

По изменившемуся выражению его лица я поняла, что он готовится перейти к самой неприятной для него части повествования. И не ошиблась.

— Хрусталев появился у меня сразу же после свадьбы, хотя мы не встречались несколько лет. Я подумал, что это простое совпадение, и поначалу не придал его визиту значения. Просто попросил пока не бывать у меня, ничего не объясняя. И он поначалу сделал вид, что понимает меня. Попросил немного денег и тут же ушел. Но через неделю пришел снова. На этот раз Светлана была дома, и он, казалось, наслаждался моим страхом, все время заводя разговор о прошлом. Я отослал Светлану в магазин и еще раз по-хорошему попытался договориться с ним. Александр снова согласился, но опять попросил у меня денег. После смерти сестры он так и не вернулся в цирк и не нашел себя в другой профессии. Он во всем обвиняет меня… И в этом есть доля правды.